ПРОЛОГ
Как Русь Сибирью приросла
границей крепкой, но условной,
так и название села
снабдило город родословной.
Какое было ремесло?
Каких друзей, ВРАГОВ встречало?
И как ВРАГАМ своим назло
цвело, мужало и крепчало –
ты, - Домодедово село, -
"и есмь зело сему начало"...
Когда на карте Генеральной
ГОСПЛАН задачи распростёр,
то по волшебному буквально
возник в лесах Аэропорт.
Да, это вклад – не будем спорить –
Аэропорт наш капитал
и на "лазурный берег моря"
ленивый разве не летал.
Там нас встречали по одёжке,
а провожали по уму…
давали "сёстрам по серёжке",
а воблы к пиву – никому.
"Надежды юношей питают",
надежда – лучший "лекторат",
блаженны кто стихи читают,
а кто их пишет – во сто крат!
О, Муза, из глубин веков
своими чудными устами
в смешеньи рас и голосов
ты разговариваешь с нами,
одну лишь Истину любя,
то упрекнёшь нас, то возвысишь…
Ты – от Поэтов – не зависишь,
но мы зависим от Тебя.
Вот и я, - стихотворишка средней руки, -
и мне нет ни минуты покоя,
надо мною довлеют мои "знатоки" –
я волнуюсь, и я беспокоюсь.
Если надо – опять я себя превзойду,
своё сердце навстречу раскрою,
и "куда ни поеду, куда не пойду" –
вы будете вместе со мною.
Я прошу: не бросайте меня одного,
мне достаточно доброго взгляда,
и не надо местами менять ничего,
да и трогать руками не надо.
Я спокойно один налегке побреду
(ну, конечно же, с помощью вашей),
Силу правды найду, мимо ЛЖИ – не пройду, не сварюсь в поэтической каше.
***
Нынче время стиху
молодому и новенькому.
В стих охота впихнуть
Куликову и Новикову.
Попытаться понять
Кузьмину и Дунаеву,
невозможно смешать,
что вообще не смешаемо.
Всё на круги своя
всякий раз возвращается:
мы прощаем друзьям,
что порой не прощается.
За такие грехи
нам прощенья обещаны,
и сердечны стихи
сотворённые женщиной.
О, крылатый Пегас,
вечный баловень стремени,
ты живёшь среди нас,
вне пространства и времени.
В этой магии слов,
как улов рыболовский,
и писатель Орлов,
и поэт Рыполовский.
А Успенский, Куксин,
Быков, Лазарев, Холин…
Был бы жив Карамзин –
был бы ими доволен.
Ну, а жизнь подтвердит,
меж собой различая:
"Всяк имеет кредит,
да не всяк получает!"
Я здоровьем своим
уж давно не клянусь,
я такой как моё поколение –
по самое горло в жестоком плену
у случая, места и времени.
………………………………………..
Дай нам Бог добра и силы,
что поесть, и что попить,
от рожденья до могилы
славы предков не забыть.
Мы за них теперь в ответе,
в полной мере и до дна,
а то что ж – на этом свете
нам и правда – грош цена?!
Я не верю… я не верю!
Потому и не молчу.
Я раскрою окна, двери,
что есть мочи закричу:
«Кто в Добро и Счастье верит,
становись к плечу плечом!
Мы судьбу делами мерим,
нам невзгоды – нипочём!
- I -
Ли зимние тучи лохматые,
были жаркими летние дни ,
и гремел громовыми раскатами
ход времён: от войны до ВОЙНЫ.
Всё далёкое, древнее, давнее
так отчётливо видится мне:
кучи, кручи из белого камня,
скрип тележный и ржанье коней.
Тут Ивашка Болотников где-то
с мужичьём на дорогах шалил.
Юный Пётр это место приметил,
Алексашка тут Меньшиков был.
И однажды во время обеда
в окружении царственных дам,
он сказал: «Камердинеру – деду
я, пожалуй, свой домик отдам!»
Чем великого князя уважил?
И вообще, чем прославился дед?
Нет ответа в истории нашей –
никакой информации нет.
Но в запутанной памяти вечной
эта байка в Архив не сдана,
и с тех пор на холмах междуречья
появились у дедов дома.
А про это довольно толково
и с ухватками мудрецов
было нам откровение Чулкова,
и об этом писал Кузнецов.
Ах, краеведы, краеведы,
вам возражать – охоты нет;
все наши радости и беды –
суть повторенье прошлых лет.
Ползут могучие спирали
с вершины эры в глубь веков:
кого-то как-то обобрали,
кому-то что-то не додали,
кому-то дали… тумаков,
а кто, дожив до дураков,
задумал умных обвинять,
тем паче – после драки – драться;
"умом Россию не понять!"
хотя могли бы постараться.
Тогда российского орла
ВРАГ вряд ли б принял за ворону…
Какая сволочь подала
шальную мысль НАПОЛЕОНУ?!
Аустерлиц!.. Бородино!!!
Терпенье русского солдата
и окровавленные даты,
победы сладкое вино,
в тяжёлый час над СУПОСТАТОМ.
Я вижу гренадеров русских:
бредут по улицам села,
скользят на поворотах узких,
звенят уныло удила.
Идут по милости ФРАНЦУЗОВ;
их лица мрачны от тоски –
выводит армию Кутузов
из догорающей Москвы.
Но, не вступая в разговоры,
они не прятали глаза
и твёрдо верили, что скоро
Кутузов повернёт назад.
И не давая места горю,
ФРАНЦУЗОВ били, как могли!
Геройски бились гренадёры
за каждый метр родной земли.
На берегу Рожайки славной,
той домодедовской реки,
французов бренные останки,
могильник этот – "синей ямкой"
потом назвали остряки.
- II –
Мгновенья трепетных явлений,
калейдоскоп прошедших дней
и опыт старших поколений
в наивной повести моей.
Из выдающихся явлений
ещё одна благая весть:
тут – в Горках – жил товарищ Ленин,
творил, работал, умер здесь.
Ходил с ружьишком на охоту,
в лесу валялся на траве,
а мозг гигантскую работу
вершил в лобастой голове:
как обустраивать Россию?..
ослабить голода тиски,
чтоб мужики не голосили –
со всех губерний ходоки.
Не так легко, не всё так просто –
сомнений вычислить итог:
пора настала ПРОДРАЗВЁРСТКУ
переменить на ПРОДНАЛОГ.
И городскому населенью
убрать препоны прошлых лет,
и землепашцам послабленье,
вернув хозяина земле.
Я – коммунистам – не потворец
(я беспартийный до сих пор),
обыкновенный стихотворец,
а не всемирный ПРОКУРОР.
И спрашивать с меня не честно
того, чего не знаю я,
всё то, что Господу известно –
не важна истина моя.
Я – коммунизм – не привечал,
но от себя замечу всё же:
на днях я встретил "Ильича"
(какой-то ряженый прохожий)
и кто-то "Лениным" назвал –
по сути дела – САМОЗВАНЦА,
но он державу представлял
заезжим праздным иностранцам;
он был готов гореть в АДу
и быть у чёрта на подмоге…
Я разговор к тому веду,
но разве ж нам с ним по дороге?..
Не то чтоб имя не марал,
не унижал его напрасно –
я б псевдо ЛЕНИНА убрал
долой от Площади от Красной.
И псевдо СТАЛИНА убрал
(который возле ГУМа кружит),
кто за Россию воевал,
тому двойник такой не нужен.
И вот сегодня со стены
вернувшись в прежнюю обитель,
глядит на козни САТАНЫ
со Спасской башни наш Спаситель.
Нас Бог простит, Судьба научит,
всех по заслугам отличит,
что заслужил, то и получишь,
что не получишь – поглядишь.
- III –
Жизнь мгновения итожит,
чтоб сомненья превозмочь.
И бывает день похожий
на сырую злую ночь.
Вот такие дни и ночи
сбросит с неба САТАНА:
пулемётом застрекочет,
канонадой загрохочет,
и безумно захохочет
кровожадная ВОЙНА.
Виски года посеребрят,
как тот булат из доброй стали
нам лёгких дней не обещали
из года в год, из ряда в ряд
и вспоминаем мы ребят,
которых в битвах потеряли,
мы свою землю отстояли:
за домом дом – за садом сад.
Зачем же в памяти людской
теперь заметные прорехи
и наши памятные вехи
уже меняют облик свой –
иные Времена и Нравы –
они для выгоды одной,
ныряют в омут головой
не для людей, и не для славы.
Моя позиция Поэта –
Краса и Честь моей страны!
Одно коротенькое лето –
важнее ЯДЕРНОЙ ЗИМЫ.
***
Так и было в сорок первом
на кровавом вираже –
первый был удар по нервам,
а сто первый – по Душе.
В этой смертной круговерти
гибла, мучаясь душа,
в главном ценнике у смерти
жизнь не стоила гроша.
И на эту вражью силу
полонившую страну,
мужики со всей России
уходили на ВОЙНУ.
Вон идут под хрип гармонный…
дробный топот каблуков:
Курыжов, Чупин, Мамонов,
Талалихин, Кузнецов,
Крехов, Беев, Фаломеев,
Протазанов, Желудков…
у Творца в небесных списках,
в светлых святцах имена –
много их на обелисках
в свете Вечного Огня;
совместить бы быль и небыль,
глубь Вселенной обуздать;
возле Господа на небе
вечный памятник создать.
Современный и красивый,
и чтоб виден был с земли:
"Тут защитники России
свою славу обрели!"
Но душа моя тоскует:
всё не так и всё не то –
кто там СВАСТИКИ рисует?
А заказывает – кто???
И в коричневых рубахах,
поднимая руку вверх,
пацаны коротким взмахом
прославляют ТРЕТИЙ РЕЙХ.
Знать, зализывая раны,
не заметила страна,
что теперь у ветеранов
похищают ордена.
Что же с нами происходит?
Кто на смену нам идут?
"Где слепец слепого водит –
оба в яму упадут!"
Мысль приходит постоянно,
до безумия проста:
«Мы похожи на Иванов –
тех, не помнящих родства».
Наши главные регистры
простоваты и легки:
музыканты – ПОФИГИСТЫ,
ФИНАНСИСТЫ – чудаки,
и под градусом свободы
дел текучая вода –
все мы вышли из народа,
а уходим… в никуда.
Но ведь были ж мы когда-то
и задорны и легки,
мы работали лопатой,
мы освоили станки,
знали тайны океанов
и космических высот,
да и западные страны
уважали наш народ.
Бог терпению научит,
Он неправых обличит:
кто что стоит – то получит,
но и ты не промолчи!
- IV –
Пятилетний план когда-то
был у нас незаменим:
подвиги открытья, даты…
Победившие солдаты
быт и труд делили с ним;
не было любви продажной –
светлою была Любовь
и в той жизни абордажной
мог Героем стать любой.
Там, где был бурьян высокий –
зеленели ели в ряд,
в установленные сроки
возводился город-сад:
из бетона и из стали
встали стены высоки.
"Домодедовым" назвали
новостройку земляки.
Комсомол и Индустрия,
и задорное «Даёшь!» –
молодая эйфория –
трудовая молодёжь!
И стахановским движеньем
обуявшим всех и враз –
совершал преображенье
молодой рабочий класс.
Он для всех был одинаков,
штурмовщиной – не страдал,
победитель над бараком
красный вымпел поднимал.
От дождей и снега, горбясь,
сделав больше, чем могли,
вы в других ценили гордость
и себя не берегли.
И времянки, и бараки,
морось, плесень с потолка,
с рыжей глиной буераки,
и мозоли на руках.
Как вы жили-выживали?
Что имели за душой?
Если спросят – отвечали:
«Город строили большой!».
…в Историческом музее
есть лопата и кирка –
обыватели глазеют,
обсуждают, как умеют,
нашу Жизнь… на трёх листках.
Вижу взгляд ваш не весёлый,
слышу сердца гневный стук:
«Я повенчан с Комсомолом –
Комсомол мой верный друг.
Как себе ему я верю,
и не верить не могу;
я Судьбу душою мерю,
перед Временем в долгу!».
Комсомол, очистив перья,
возродится чистый весь –
в новый день, в другие двери
и не где-нибудь, а здесь.
Многим жить сегодня скучно,
что ни час – чего-то ждёшь,
утопаем в благодушье,
слабо верим в молодёжь.
И соблазнам потакая,
в трансе светлые умы:
«То ли молодёжь такая –
то ли не такие мы?!».
- V -
По гороскопу я – «Весы».
Но что развешивать?.. не знаю!
Мои песочные часы
остатки время отмеряют,
и дней связующая нить
последней струйкой будет литься –
песок нельзя остановить –
так может Жизнь остановиться.
На Востоке поэты, как дервиши,
а в России во все времена
стихотворцы частенько безденежны
и не каждого ценит страна,
но кого уж Отечество выберет –
один раз и на все времена…
Кстати, в этом разделе о выборах
намечается тема одна.
Хочу заметить наперёд,
уже не раз я убеждаюсь,
что Выборы простой народ
не "до", а "после" обсуждает:
загляни с утра в пивную –
голосят напропалую,
хвост рыбёшки теребя,
сами слушают себя.
Возле Рынка на площадке спорят бабы, спорят бабки, и в задоре мужики могут взяться за грудки:
«Ты чево-о?!..»
"А ты – чево?.."
«Ты же споришь на Него…»
"Потому, что знаю я:
мой – хороший!.. твой – СВИНЬЯ!!!"
«Моему-то?.. да ему-то –
среди ваших – равных нет;
он один, родимый, пашет –
он у власти сорок лет!».
Интеллигент:
Срок, конечно, королевский,
откровенно говоря,
как хозяин – КОВАЛЕВСКИЙ –
лучше выдумать нельзя!
Продавщица:
Пусть Всевышний нас избавит
от попутных прилипал,
он давно хозяйством правит –
ВЛАСТЬЮ – рук не замарал.
Прохожий:
Он, видали на плакате,
вместе с Громовым сидит?
Двое, как родные братья,
это что-то говорит?..
Интеллигент:
Что вы знаете о ВЛАСТИ?
Что такое срок большой?
Может, в этом ваше счастье,
может – это хорошо!
Чиновник:
Я б по случаю такому
просто так не говорил –
это дело Избиркому
для разбора водворил.
Прохожий:
Не цепляйтесь к Избиркому.
Зря – не выберет народ:
КОВАЛЕВСКИЙ – молодому –
сотню даст очков вперёд!
И идей, и разных мнений
столько, сколько человек.
Это смена поколений!
Это двадцать первый век!
Кто похуже, кто получше,
кто грустней, кто веселей –
лишь бы только РАВНОДУШНЫХ
стало меньше на земле.
ЭПИЛОГ
О, слова-словеса – укрощённые звери.
На потеху уму и назло дуракам.
Говорят, что Москва в наши слёзы не верит –
Домодедовский округ нам верит пока.
И прошу, земляки,
не зевайте, спешите –
отмывайте свои и чужие грехи;
"и ни дня без строки"
даже ночью пишите
сокровенные ваши молодые стихи.
Постарайтесь, друзья,
разбираться получше:
до печёнки добраться, до донца души.
Дальше медлить нельзя –
засосёт равнодушье,
значит, надо спешить!
И наш род прирастает
новой песней Орлова,
наш Куксин, наконец-то,
распрягает коня.
Награди вас Господь
светлым творческим словом
и хотя бы чуть-чуть сбереги для меня.
Чтоб я смог рассказать
домодедовцам юным,
перерыв в голове,
нужных слов словари;
чтоб я мог показать
правду Первой Коммуны,
силу верной Любви, юность нежной зари.
Я б зарёй причащал
вас знакомых и близких;
я б цветов настелил,
уберёг от стихий,
если Бог обещал
нам любви бескорыстной –
я б её помещал
каждый вечер в стихи.
Если б мог, оградил
от печалей и бед.
Если б мог, излечил
от чумы равнодушья,
но вакцины такой,
к сожалению, нет.
И останется мне
моя доля пастушья,
а над долей моей
будет Муза довлеть –
да не тронет её
злой микроб равнодушья,
да минует её
этот ГРЕХ на земле.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Хорошо мне, когда не согласные –
все волнуются, все кричат,
когда что-то такое не ясно им
или что-то не так, сгоряча…
Это дело нормальное, значится:
не тушуйтесь, не прячьте свой взгляд,
и не надо, словно раки, пятиться –
лишь вперёд и ни шагу назад!
А всё доброе обозначится,
лишь смелее вперёд иди,
и надёжные, главные качества
сохранятся у сердца в груди.
И тогда наравне с Маяковским
в нашем городе и селе
разместится поэт Рыполовский
и Орлов на читальном столе.
И на сценах в Домах Культуры
(когда сбудется наша мечта)
знатоки заграничной халтуры
будут наши поэмы читать.
Будут нашим обычаям следовать,
Уважать и ценить бытиё:
"Вдохновение моё – Домодедово" –
заповедное счастье моё!!!