А скоро упадет на город снег.
Укроет землю, обесцветит будни.
И все уйдет. И календарь убудет.
Убудет день. Прибудет новый век.
Откроются ворота – и дворы
Окрасятся неистребимо белым.
И больше ничего не нужно делать,
И только ждать придется до поры.
Ложиться спать в холодную постель,
Вставать с утра и пить горячий кофе,
В окне трамвая видеть чей-то профиль,
И бормотать французский ритурнель.
И вспоминать былое невпопад,
И есть каштаны с мёдом и вареньем,
Уснуть – и до полудня воскресенья
Спать беспробудно много лет подряд.
Проснуться – и увидеть яркий свет
В конце тоннеля: белый и слепящий.
И знать, что все вернётся настоящим,
А прошлого отныне больше нет.
Нет биографий, нет дипломов, нет
Событий, так натужливо ненужных…
А лёд уже укутывает лужи,
И на асфальт ложится первый снег.
А год идет к концу, в конце концов,
Скрепляя и события, и даты…
Я вспомню всё, минувшее куда-то
Подставив снегу бледное лицо.
И снег падет, и вместе с ним придет
Зима, как неизбежность приговора.
Задернет небо солнечную штору,
Всё повернется задом наперед,
Сквозняк затихнет в закоулках сна,
Исчезнет звук, запутавшись в простенках.
И только молока густую пенку
Слизнет случайно новая луна.