Листая летопись столь стародавних лет,
Через монокль Чеховского глаза,
Моей фантазией надуманный сюжет
Меня приводит в состояние экстаза.
Как часто не хватает нам порой,
Гусарской вольности, неусмиренной страсти,
А что есть в нас,так - праздность, суета,
А в лучшем случае радушные напасти.
Ах, как мне хочется хоть раз попасть на бал,
В порыве радости набить кому-то морду,
Штабс-капитану за усмешки за спиной,
Иль с правой в челюсть родовитому милорду,
А после завести, так, лёгкий флирт
С графиней, поиграв с её шикарным бюстом,
Уединившись с ней в саду на полчаса,
Поговорить о Рембрандте, о Гёте, об искусстве.
Поздно, все давно разошлись кто куда,
Пропивать свою сладкую жизнь по флэтам и квартирам.
Скучно, всех давно разобрали дам,
И уже не поёт моя пьяная лира.
Слегка укутавшись в большую простыню,
Взираю в небо звёзд с типичного балкона.
Я обнажённый в мягких тапочках стою
И представляю как у них там было клёво.
Вечерний пудинг в живописном уголке,
Беседы светские в кругу уютно-тесном,
Поклоны, реверанс, мерси, пардон, мсье,
Мать вашу, чтоб их, как это прелестно.
И оскорбившись наглым подлецом,
Не посмотрев на его должность и карьеру,
Перчатку бросить в его мрачное лицо,
Сказать решительно — Стреляться, ****ь, к барьеру!
Мы перестали лазить к нашим женщинам в окно,
И осыпать цветами их блаженные постели,
Сославшись - это было так давно,
Где честь и совесть застрелились на дуэли.
Поздно, все давно разошлись кто куда,
Пропивать свою сладкую жизнь по флэтам и квартирам.
Скучно, всех давно разобрали дам,
И уже не поёт моя пьяная лира.
Я набиваю срочно порохом мушкет,
А дробовик — сыпучею картечью,
И в моих мыслях злобы вовсе нет,
Коль не убью, так значит покалечу.
Листая летопись столь стародавних лет,
Через монокль Чеховского глаза,
Культурно жить, увы, не запретишь,
Но только нынче кому это надо...
22.04.97.