Гирлянды звёзд над самой головой
чисты, как слёзы.
В пространстве мая, где луна бела,
где жук летает,
где пахнет свежескошенной травой
и чуть – навозом,
по тихой, тёмной улице села
оркестр шагает.
Без фраков, без манишек напоказ,
стерев улыбки,
с мечтою о глотке простой воды,
судьбе покорны,
идут литавры, прётся контрабас,
плетутся скрипки,
шагают флейты, трубы и альты
бредут валторны.
Автобус их в просёлочной грязи
увяз по брюхо.
Их в поселковом клубе в семь часов
напрасно ждали.
Их дирижёр, «зилок» притормозив,
смотался, сука!
Давно смолк хор их гневных голосов.
Они устали.
Не в гости ведь, не к тёще на блины,
не за получкой
они пустились в путь без лишних слов
и без условий!
За что ж теперь, судьбой оскорблены
до слёз, до жгучих,
бредут они, ступая меж блинов,
увы, коровьих?!
Да разве ж им на то их дан талант,
их дар великий,
чтоб брюками концертными мести
вдоль пыльной трассы?
Не бресть в ночи обязан музыкант –
творить музЫку!
И не инстрУмент на себе нести –
искусство в массы!
И пусть к звезде, мерцающей вдали,
идти непросто.
В безгласной тьме горячий стук сердец
их прорастает.
Среди коровьих куч, в грязи, в пыли
тверда их поступь.
Печать молчанья жжёт...
И наконец
тромбон ВСТУПАЕТ!..