крутятся диски циркулярных пил, взрезая чью-то жизнь
до мяса, до кровИ, рождая липкое желание уйти
как можно раньше, но это счастье здесь нужно заслужить
расписанными в клочья пальцами, что перемолоты
и списаны, как вера, которой не осталось в этом трупном
запахе гниения конечностей ещё живого тела, полутени
запертой в этом подвале, что стал накалом ужаса, пугающим
нити накаливания и это только ради насилия, в награду данного
тому, кто им живёт, осознавая, что он, как его жертвы - лишь касание
к краям измолотого кем-то существования и этот выплеск
своих желаний лишь приближает неизбежный свет в спаленной спальне
что станет его приватным раем на дистанции от садо-прелести
сгорания до закипающих зрачков, с ресницами прощающихся
на века и веки не открыть консервными ножами, они летальны
как и тот, кто ими обладал, обгладывая тех, кто не достал до звёзд
что затухают под этим яростным напором марева в его приватной камере