В моей голове так давно не бывало рассветов,
На горло мотаю тоскою изъеденный шарф
И снова рисую проказой гниющее лето,
На память о коем нет больше ни сил и ни прав.
Рукой зачерствевшей рождаю зелёные кисти
Лозы виноградной, опутавшей каменный дом,
А где-то в проекции неба на сочные листья
Катается солнце обугленным чёрным пятном.
Дорога петляет сквозь стены чертой штрихпунктира,
Прерывистой лентой кроит свой безвременный бег,
Цепляя хлыстом угловатости пыльной квартиры,
Где на антресолях бездушный живёт человек.
Грудину вовнутрь не продавят костлявые пальцы,
Остатки тепла не загонят беднягу в кураж.
Ну что, деревяшка, знать, время настало вселяться
В воссозданный мозгом сжигающий летний пейзаж.
Ступай по проспектам зашкуренной в глянец подошвой,
Невидящим взглядом ныряй в искривлённость витрин,
Дыши за меня моим едким ипритовым прошлым,
Что ставит кресты, оставаясь один на один.
Дойди не спеша до гранитных камней перекрёстков,
Шагни через центр, что ржавым песком занесло, -
В кругу мегалитов душе трёхдюймового роста
Не будет заметно, как лето вращает сверло.
Воронками смерча сожмутся в спирали эпохи,
Под радужной сферой замкнёт однофазно портал,
Скрывающий путь продвижения всех одиноких
К заветной скрижали, затерянной в холоде скал.
Хребты Нолобена наполнятся дымом столетий,
В пещеры Тагиры осколками вычурных льдин
Провалится память о страшном измученном лете,
Сто дней отражённом в кричащем неоне витрин.
Тоска Стоунхенджа в глубинах дорожных сплетений
Не сразу замедлит течение внутренних рек,
Но только лишь вдох скинет саван вчерашних забвений, -
Беги в новый мир, деревянный смешной человек.
Найди для меня основание той цитадели
Со знаками древними ломаной Розы Ветров,
Что вырвет мой дух из пропитанной потом постели, -
Обители страха и дрожи ненайденных снов.
Зажги для меня на стене старой крепости спичку,
Оставь подношение свет приносящим волхвам
И лезвием тонким впиши на запястье двуличных, -
Слегка поболит, но в итоге - лишь крошечный шрам.
С годами исчезнет, и лета немытая кружка
Наполнится снова звучанием тёплого дня.
Иди, человечек. Пусть кукла ты, вещь и игрушка.
Я умер уже, ну а ты - поживи за меня.