Ирину я впервые встретила в то время, когда, желая что-то изменить в своей жизни, решила поучаствовать в конкурсе на открываемую должность. Конкурсантов оказалось 38 человек. Обладая некоторыми знаниями по теме и ахренительными амбициями, я не видела конкурентов, все они казались мне дилетантами из глухой провинции, не понимающими сути предстоящей работы.
Ирина (она и была основной моей соперницей) набирала баллы зарубежными курсами и какими-то разработками, отрецензированными самим господином Ивановым. Последнее звучало особенно значимо, хотя, что это за Иванов, я представления не имела.
Опустим ненужные детали подготовки и проведения собеседования, конкурс я проиграла. На должность взяли Ирину.
Спустя два года мне таки предложили место в том же отделе, в который я с крушением иллюзий не попала ранее. Амбиции к тому времени уже утихли и должность, на которую я согласилась, была куда как скромнее.
Ирина оказалась очень простой женщиной, заботливой, открытой, совершенно не скандальной. На другой чаше весов у неё лежала абсолютная неорганизованность и отсутствие какой бы то ни было системы во всём.
Она дважды выходила замуж, и, как говорят, оба «удачно». Прожив с первым мужем-работягой полгода, после очередного «ласкового» приложения рук суженного, она сбежала от него обратно в свой родной город. Второй муж был дюже серьёзным и ответственным человеком. До того ответственным, что после загульной молодости не оставил без внимания родившуюся в далёком Ташкенте дочь. И теперь эта 18-летняя девочка с ярко выраженной восточной внешностью, оставив на родине совсем ещё не старую маму, приехала жить к отцу, чтобы получить гражданство и образование. Папа был к ней особенно внимателен, а Ирина, поставленная в известность о приезде и безвременном проживании новоявленной родственницы, встречала, кормила, поила и одевала взрослую дочь своего мужа. Своих двух сыновей она тоже не думала обижать. Она-то не думала, а вот папа-отчим… Но не об этом речь.
Ирина, как могла, сдерживала себя, лишь иногда на работе, в минуты чаепития рассказывала о своих переживаниях и затем молча выслушивала негодования своих коллег по поводу «не спросил», «не посоветовался», «ни во что не ставит». Потом она шла в свой кабинет, доставала из стола коробочку с афобазолом, пила одну или две таблетки и продолжала работать.
Работа у неё всегда была в пожарном режиме. Она постоянно что-то забывала и вспоминала лишь в тот момент, когда договор уже должен был быть подписан, и о нём вспомнил начальник. На рабочем столе её компьютера когда-то была загружены картинка с видом нашего города, но сейчас разглядеть что-то было почти невозможно. Все нужные и не очень файлы она перетаскивала на стол, чтобы не потерять, и тут же они терялись в общей массе, даже тьме, других ярлычков.
Однажды мне пришлось поработать на её месте. Позарез необходимый приказ о переводе работника почему-то оказался в папке «Горы», где были собраны фотографии совсем не гор, а наших отделовских посиделок, писем-заявок, реестров, поздравлялок…
Надо сказать, что сама Ирина не вызывала раздражения у коллег, скорее, сочувствие и умиление. Если где-то обнаруживался оставленный ключ, то все знали, что это Ирина потеряла, и приносили ей.
Она ухаживала за цветами в кабинете, подкармливала случайно забежавших на территорию бездомных собак и кошек, и никогда не обижалась, когда над ней подшучивали.
Как-то под Новый год спрашиваем в отделе, у кого есть для ребёнка костюм на праздник.
- У меня есть хороший костюмчик Чебурашки, - отозвалась Ирина.
- На сколько лет костюмчик-то? - Надя, мама четырёхлетней Анечки, поинтересовалась.
- Да он безразмерный, принесу – посмотришь.
- Он что, и на меня полезет?
- Ну, в общем, да – Ирина заинтриговала нас безразмерностью шкуры Чебурашки.
На следующий день нам был представлен костюм, состоящий из ушек и варежек, сшитых их коричневого плюша.
Действительно, каждому этот костюм оказался впору.
Командировали Ирину перед каким-то праздником на рынок, чтобы закупить нужные продукты для праздничного стола. Ну, кто-то ещё и для себя попросил кое-что купить. Выделили машину, Ирина со списком заказов уехала. Не было её часа два. Мы уже волноваться стали, звоним водителю (телефон Ирины так и остался лежать на столе, она его забыла в сумку положить).
- Не понимаю, куда она делась, вроде всё уже купила, в машину принесла и снова убежала, - недоумевал водитель.
Когда они вернулись, водитель уже рассказывает, что пошёл искать её и нашел в отделе, где продают мясо птиц. Ирина подходила к одному продавцу, к другому, что-то спрашивала. Увидев водителя, она пожала плечами, пожаловалась:
- Заказали какие-то куриные ушки, спрашиваю, ни у кого нет.
В списке заказов кто-то подшутил и последней строчкой записал «Куриные ушки – 1 кг».
За накрытым праздничным столом все смеялись, и Ирина вместе со всеми, над собой.
А потом в кабинете достала из верхнего ящика стола коробочку с таблетками и снова пила афобазол.
И вот случай, который в очередной раз подтверждает, что на все раздражающие, иногда выводящие из себя, и пусть даже умиляющие минусы в человеке всегда можно обнаружить тот непререкаемый плюс, который уравновесит негатив и позитив.
Шел традиционный вечер, посвященный дню рождения предприятия. После торжественной части и концерта с приглашением очередного звёздного артиста, празднующие, уже приняв для веселья и отключения от житейских проблем, лихо отплясывали на паркете в фойе местного ДК. Закончилась очередная музыкальная композиция, и народ разбрелся по периметру, кто-то снова пошел к своим столикам, кто-то присел на шикарные кожаные диваны.
Вдруг прошел какой-то шум, какое-то волнение накрыло собравшихся. «Скорую! Вызывайте скорую!» Мы с коллегой из нашего отдела пошли глянуть, что такое случилось. Картина нас ошеломила: на полу перед диваном на спине, раскинув безвольно руки, лежал наш бывший главный инженер. Около него на коленях, в своём новом дорогом платье, сидела наша Ирина и, что есть дури, давила ему на грудь. Пять раз надавит, потом решительно берет его руки, скрещивает их у него на груди, снова пять раз давит на грудь. Да она же ему реанимацию проводит. Кто-то подбежал. Стал помогать ей. Вдвоём было уже легче. Охранники убедительно просили людей отойти подальше, не мешать. Через две-три минуты подбежала дежурный (так заведено) на мероприятии фельдшер. Ирка! Наша Ирка, тюня и забываха, как профессионал, не сдаваясь, делала непрямой массаж сердца, командовала: «Руки! Быстрее! Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Руки!...» Под её руководством теперь уже и фельдшер работала. Наконец, наш почти умерший открыл глаза и задышал. Его посадили на диван. Тут уже подоспела скорая. Почему вдруг народ зааплодировал? А Ирина быстро-быстро затерялась в толпе, и вроде тихо, по-английски, не простившись ни с кем, уехала на такси домой.
В понедельник мы обсуждали случившееся и восхищались Ириной, говорили, что никто бы из нас не отважился на такое, что все стояли в шоке, а Ирина… она такая умница.
- Так мы же это в институте проходили. Чего ждать-то было?.. – смущалась виновница.
- Всё равно ты такая молодчинка, Ирка! – хвалила её наша начальница.
Ирина вся покрылась пятнами, заволновалась.
В этот же день, спустя два часа, происходит следующее.
Кабинет, где работает Ирина вместе со своей коллегой Натальей. Раздаётся телефонный звонок. Ирина отвечает:
- Отдел кадров, Лукина, слушаю Вас… Привет, Олег. … Кто? Мама? Чья? … из Ташкента… - Ирина опускается на стул, привычным движением открывает верхний ящик стола, достаёт коробочку. – Уже сегодня?... А почему меня… на неделю?.. ну, ладно…– одной рукой она извлекает из упаковки несколько таблеток – в рот – запивает остывшим чаем, кладёт трубку.
- Представляешь, - это уже Ира делится с Натальей, - прилетает из Ташкента мама Зульки, дочки Олега. Он её пригласил к нам в гости, - Ирка снова открывает упаковку, и снова горсть таблеток улетает в рот.
Через две минуты она откидывается на спинку стула и закатывает глаза.
Наталья хватает упаковку – «Нитроглицерин». Перепутала? По рассеянности?
Скорая увозила нашу Ирку, которая сопротивлялась и всё переживала: «Как они там без меня…»