Он часто восседал в большом раздумии,
Залёживался важно на печи,
Читая книги Чехова и Бунина,
Под тяжестью непознанных причин.
Подумалось ему: а что в унынии
Мы пашем и гуляем по жнивью?
И вдруг, ответ кого-то с громким именем
И трубный глас... такое дежавю:
- Зачем живёшь ты - вялый и рассеянный,
И дождика зовёшь по четвергам?
Смотри, как много тёток не засеяно,
Не скошено, не сложено в стога.
А женщины скучают яйцеклетками!
Могучие не вспаханы пласты!
Твори добро! Есть случаи нередкие,
Когда героем сможешь стать и ты!
И он пошёл. А вскоре в поселении -
Подъём демографический и так,
Что тяга у народа к возрождению
Отметилась учёными как факт.
Конечно, обошлось не без препятствия:
Ругались бабы, драли волоса,
Но, всё-таки, умильно и приятственно,
Размножились в колясках голоса.
Из каждого гнезда торчали птенчики,
Которых легче сделать, чем кормить.
Герою слава тренькает бубенчиком
И больше нету повода, чтоб ныть.
А бабы что? В процессе выживания
Смирились, ибо некогда бурлить:
Вон сашины колготки, кофты анины,
Латай и штопай, шить-не перешить.
И наш герой катился спелым яблоком
Всё дальше, позабыв про тормоза.
Детишки вместе буковки корябали,
Светились васильковые глаза.
Но миссия его была не шалостью!
Народ-то наш на выдумки горазд,
И памятник ему навроде фаллоса
Сваяли - знайте, что не педераст.
И чтоб дополнить смыслом композицию,
Спасительные вспомнить времена,
Поставили не где-нибудь! - в столице и...
У Минина с Пожарским. Для традиции.
Тем более, что троица нужна.