А мы посадим пальму на окне,
смотрящем не туда, куда хотелось:
на дым из труб (он к вечеру черней),
на ряд ангаров, их оцепенелость,
узкоколейку (старенький состав
ползёт, скрипя суставами). Промзона
ночами за окном вздыхает сонно
и чавкает, кого-то засосав.
Но мы посадим пальму, обещаю!
И, заходя в кромешной тьме в подъезд,
навек пропахший кошками и щами,
мы будем знать, что нас никто не съест –
с такой-то пальмой. Как бы ни ругали
соседки наш неправедный союз,
я этого не слышу. И боюсь,
мы к пальме заведём и попугая.
И будет попугай, как человек,
молчать, как рыба, никого не слушать
и с ужасом смотреть на мокрый снег.
И лишь весной представится: «Карлуша»,
когда мы по ступенькам в два прыжка
взлетим к себе под крик «Сдурели, что ли?»,
туда, где попугай повис на шторе
и вылезает пальма из горшка.
16 ноября 2011