Он достал планшет и ручку. Писать под дождем невозможно... Укрыл как мог лист шарфом и рукой, начал писать. Капли размывали некоторые буквы и даже слова, но он не обращал внимания...
...Когда холод прокрался под куртку, он положил планшет на выступ у края, присел на него, из рюкзака появился термос.
- А чай у Вас с чем?
- С дождем...
- Красиво.
- Хочешь?
Она отрицательно покачала головой. Появившаяся внезапно, девушка выглядела вполне уместно. Она была милой. Ей бы пошел сарафан. Но в такую погоду и в таком месте сарафан был неуместным. А так - в самый раз. Она взглядом спросила разрешения сесть рядом. Потом внимательно посмотрела на него:
- А ты откуда? В смысле, где живешь?
Он указал рукой в сторону, где был его дом:
- Вон там. Сз. А ты?
Она почему-то посмеялась, сделала жест рукой, который с одинаковым успехом мог указывать и ему за спину, и в небо, и в сторону его дома. Что-то в этой девушке было. Они просидели еще пару минут молча, он грелся чаем, она считала капельки на проводе. Чая осталось на донышке крышки.
- Я Виталик.
- Доброе имя.
Он усмехнулся. Таинственная... Она вдруг очень внимательно и сосредоточенно посмотрела ему в глаза. Прядь мокрых волос сорвалась на лицо, но она даже и не подумала её убрать. Он попытался улыбнуться:
- Что-то не так?
- Ага. Ты.
- С чего бы?
- Ты часто встречаешь человека, который, если у него всё так, лезет в дождь на крышу?
- Аа... Да не, всё нормально. Я так отдыхаю.
- Ощущение, что ты скомканный...
Он вытер капельки со лба и виска, расслабился... Она слабо улыбнулась:
- Ну вот так лучше. Уставший, слегка задумчивый и полный наплевательства на чужие трудности.
Он вздохнул и кивнул. Протянул ей наушник. Еще минут десять они просто слушали музыку, он налили себе чая. Она улыбнулась:
- Вот а теперь ты улыбаешься, и тоже - хорошо.
Он прикрыл глаза. Вдруг ощутил её ладонь у себя на щеке, поймал пальцы, она вздрогнула, но оставила свою руку в его. Он открыл глаза. Она опять слабо улыбнулась... Улыбка на ее лице каждый раз была мимолетной. Он сделал глубокий вдох. Теперь она прикрыла глаза. Тихо спросила:
- Хочешь, пойдем отсюда?
Он оглядел крышу...
...Часть слов были уже просто нечитабельными. Он вытащил лист из зажима, поднял за угол, дождался порыва ветра. Лист не полетел красиво, он шлепнулся на крышу чьего-то балкона. Их обоих это устраивало. Он, уставший, знает, кем на самом деле дорожит. Она, написанная им, была слишком идеальной, чтобы дорожить ею.