В старом доме с высокими потолками,
Где в кладовках шуршит, опадая, тряпьё,
Где в шкафах уже столько добра натолкали,
Только детство моё. Только детство - моё!
Там на кухне окно ото сна растолкали,
И распахнутой створкой зевает оно.
И стекло в нём волшебное повторяет
Всё, что за день увидеть ему суждено.
В спальне шум за окном и людское мельканье,
Шустрый топот десятков невидимых ног.
По ночам, словно Северное Сиянье,
Свет от фар расцветил стены и потолок.
Секретер засекретил своё достоянье,
Но уж как ни старался, а спрятать не смог
Смельчака, что сорвал с короля одеянье,
И бесстрашного витязя с тигром у ног.
Там за дверью тихонько гитара стенает,
Округлив в молчаливом страдании рот.
Ей понять не дано - почему не играет,
Даже в руки никто её не берёт?
А в гостинной там сумрак и благоуханье
Нераспроданных в спешке, несортовых роз.
И "Ростов-на-Дону" в молчаливом изгнаньи
Вместе с розами дивный явил симбиоз!
Круглый стол, заслуживший почёт и признанье,
Свою главную тайну доныне сберёг:
Он из круглого сделаться может овальным.
Нужно только, чтоб кто-то ему помог!
Призрак пальмы с разлапистыми ветвями
Как и прежде, стремится достать потолок.
И влюблённый сервант, полон тихой печали,
От хрустального стона сдержаться не смог.