Время шло.
Зерна падали в землю, вставали ростки, появлялись почки.
Их знакомство тоже росло размеряно.
В предложениях ставились точки,
А в тетрадках - пятерки и трояки.
Они были близки
Настолько, насколько позволяли им школьные парты, скамейки в парке и гамаки.
Про них говорили «наделают глупостей, голубки»,
А им было просто светло вдвоем рассвет встречать у реки.
Время ехало, поезд стучал по рельсам.
К общим играм и интересам
Прибавлялось что-то терпкое, незримое, неземное.
Изнутри растущее, продирающееся больно сквозь ладони, локти.
Мешающее читать на двоих одну книгу и есть малину из чашки.
И веснушки, что смотрят из под рубашки
Из смешных стали наглыми, жгучими, пахнущими корицей.
Летом ночи короче, жарче, так плохо спится.
Прогуляться бы по округе, послушать, как вслед обсуждают птицы:
«Вот теперь они точно бед натворят и не смогут остановиться».
Ночь закончилось. Лето - за нею вслед.
Стало первое утро осени, и вот
Они в первый раз не беруться за руки на пороге.
Не болтают про пустяки, про праздники и уроки.
Все невнятно и невпопад.
Вот они идут не оглядываясь назад,
Каждый сам по себе и уже не рад
Что прожил сто дней и ночей с этим «хочется», с этим «можно».
Было проще там, на детской площадке, с одним на двоих мороженым.
Стала слишком сложной,
Слишком взрослой для них игра.
- Знаешь, думаю мне пора.
- Да, тебе пора.
12.01.2010.