Прикосновением губ по моим предплечьям
свит ожерельями город в бордовый вечер.
След от пощёчины, может, когда и лечит.
Только за криком обычно приходит стон.
Сможет – убережет. Вот и время - лечит.
Только оплавится ночь Ниагарой свечек
и убежать не удастся.
Ничто не вечно.
Сон мой - свербящее-звенящий сон...
Вдоль мостовых гулким эхом,
годами - резче,
кровью из вены по улицам тёмным хлещет.
Холод промёрзших витрин забирает вещих
в мир, там где ты был один и сейчас -
один.
Перед Тобой на коленях мы бег на месте
на безымянных весах, словно просо,
взвесим.
Дымкой метнёмся над именем,
словом в песне,
может быть, станем.
Быть может, упившись в дым.
Тенью распорот день в первоисточник.
Падает город под шины проезжих,
срочных -
вечно спешащих, смотрящих на жизнь воочию.
Не разделяющих целое эхом строчным.