Ступая по берегу между ларьков с целебными сортами чая, сувенирными полотенцами,
изображающими карты Чёрного моря, куклами, ракушками и рубахами,
я свидетельствую былое величие римского народа.
Двадцать пять лет назад в десяти километрах ниже по берегу
мой отец учил меня плавать,
в шалмане, крашеном в тюремные цвета
нам наливали сухое красное и потчевали
бумажными сосисками как будто мы были гладиаторы
или мелкий плебс.
Мы этим гордились и принимали как должное.
Угодья народа сузились и карта причерноморского региона
снова пестрит белыми пятнами,
на которых расположились даки, фракийцы, лигийцы, парфяне и прочая шушера,
которую отец мой от души презирал.
Он презирал также братскую помощь развивающимся арабским странам,
и когда составлял шуточные вексели на одолженные другом трояки,
озаглавливал статью расходов как
"На пропитание голодающих детей Муаммара Каддафи".
Каддафи продержался на арене шестью годами дольше моего отца,
хотя был его старше на двадцать пять лет.
Если солнце красно к вечеру,
моряку нечего бояться,
погода ясная, температура
от пятнадцати градусов и выше,
влажность восемьдесят процентов.