Топь
Ненасытно озеро обленившееся.
Зыби подводные тянут на дно.
Под босой пяткою – мшистая кочка.
Коль оступиться тебе суждено,
Смело ступай вглубь болот, одиночка.
Коль захолончиво сердце в груди,
Коль багор дрогнет в вспотевшей ладони,
То, беглый друг мой, сюда не ходи –
Здесь не спастись от рысящей погони.
Бархат глубокий примят под ногой –
След ступни узкой прошедшего ночью.
И так радушно, суляще покой,
Томно раскрыта пугливая почва.
Душно и спёрто в усталой груди,
Мечется в ухе глухой стон трясины.
Страшный крик выпи повис впереди
В воздухе плотном. Бреди, путник, мимо.
Льнет, словно матерь, слепая вода,
В небо уставившись глазом стоячим;
Стелет знамена комарьи беда,
Рыцарей латных и мальчиков пряча.
Зябко лишь дрогнет осиновый ствол,
Пристальный взгляд уловив в отраженьи.
Вехи скосился подточенный кол
В илистой мгле, не размытой теченьем.
Ветер не морщит обманчиво гладь,
Запах гнилой унося от болота.
В спящем величии чертова падь
Тихо бормочет, прикрыв веки, что-то.
Палой листвы побурел черенок,
Будто потопленной лодки киль старый.
Кочки зеленой тревожится бок –
Снятся болоту глухому кошмары.
А на росистом рядне кое-где
Россыпь огнистая ягод мигает;
Клонит под тяжестью стебли к воде –
Под кислым бременем изнемогают.
С клюквы неполным лукошком в руках
Не одного лесника-старожила,
В алчности глаз позабывшего страх,
В осень туманную топь схоронила.
Пар свой недобрый колышет полог
Над убаюканным ложем трясины.
Немощью тихою брег занемог,
Озеро стало затянутым тиной.