««««««««« »»»»»»»»»
«Странствия» – http://www.stihi.ru/2011/09/27/8459
Автор – Игорь Нехаенко Одесса – http://www.stihi.ru/avtor/whydontcha
««««««««« »»»»»»»»»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Среди пустыни возвышается стена.
Она темна и холодна.
Её не тронет солнца жаркого шершавый сполох.
И в глубине, во чреве спит спеленатая тайна.
Глядит на нас, но мы не видим дна.
Среди песков горячих – лишь невозможная огромная стена.
Забвенья Молох.
Вот полдень прячет тени.
И зыбким жаром дышит воздух, вязь песка.
Ложится тень на вздыбленную плоскость…
И в тверди вдруг протаивает силуэт окна –
в туманной дымке звёзд глазами полный.
Там ночь – она темна,
темней, чем монолитная стена.
Узор мани'т,
беснуется магнит.
И свет заходит в тень
и продолжает плавное движенье.
Вход закрывает трансцендентный переход.
Огонь воспоминанием захлопывает двери.
2
Тропа по мягкой зелени ползёт.
Ветвей упругое, но поддающееся вглубь сопротивленье –
не требуется на прорыв второй заход.
Проход меж еле ощутимыми стволами.
И невидимки постолами,
следов не оставляя –
продолжается поход.
Сверканье вод в неясном сумеречном свете.
Прохладный воздух дышит влагой и зовёт.
Переплетенье камышей и лезвия невидимой осоки.
Обход, внезапно появившийся ручей и брод.
На левом берегу прорублена лучом прямая лунная дорожка.
На небе только звёзды, незнакомый их расклад –
таинственной луны не видно.
Тропа, что привела, исчезла – нет пути назад.
Есть только направление вперёд и лезвие
просеки, влекущей в неизвестность (может в Ад?) –
застывшая полоска света, звоном отражается металл.
Безветрие, движение прямое как стрела, по линии.
Скал спины чёрные на берегу, провал.
Внизу – вода, падение засасывает в омут.
Чмок! – чавканье мембраны перехода.
Своеобразный дымоход,
весь цвета сажи. Выход – в зал.
3
Огромный и пустой на первый взгляд – не видно стен.
Затем совсем без перехода – теней и ярких пятен карнавал.
Волнообразное и шумное круженье,
ритм сказочных шагов и музыка небесных сфер…
Здесь Люцифер
командует парадом, правит бал?
Или, быть может, Агасфер?
От фейерверочных огней несёт шлейф пороха,
попахивает серой.
Ионосферой мельтешит квазиопраздничный хаос,
исполненный дурашливой аферой.
В плаще пурпурном палача – тюльпан,
взирает из хрустального объёма.
Горбатый карлик в маске с длинным носом
за спину прячет бронзовый кинжал.
Пара'пет длинного бескрайнего стола, приборов окоём.
В мерцающих полицветных огнях
все пребывают в беспорядочном движенье:
мелькают тени, силуэты, отраженья,
немыслимых костюмов сумасбродный шквал.
На взлётной полосе стола – изысканные яства,
тягучие густые вина, виноград и шоколад,
стеклом, фарфором, серебром уставлена равнина…
Гротескная сюрреалистическая дивная картина –
ломает здравый смысл, зовёт в безумья сад.
Высокая готическая дверь проёмом
стре'льчатым в веселье отображена.
И снова – вертикальная стена
объяла выход –
гобеленов фантастических сюжетов одеяла.
Что призрачная дверь от бала отделяла?
Сад? иль сейчас преддверие в Чистилище и Ад?
Без кодового слова, без пароля,
применения ключей,
объятья распахнулись створок.
Подвижный мрак густился там,
как зверь,
как морок.
Была элоям западня,
мембрана,
переход,
провал.
4
Свет изумрудный, малахитовый, зелёный
играл оттенками маренго и пьянящей бирюзы.
Поверхность моря солнце здешнее скрывала.
Флуоресцировал извилистый маршрут из еле видной полосы.
Ни шагу вглубь, ни метра, ни гребка к зениту
не позволял тяжёлый океан.
Лишь вязкая неспешная ходьба (?)
или барахтание в киселе, продавливая воду.
Однообразно, монотонно, постепенно,
похоже на замедленный канкан.
Вода бодрила, прогоняла прочь усталость
и заменяла то перину, то коня.
Ползла улиткой, черепахой проплывала
помеченная трасса.
А время будто замерло, стояло.
То'лщь от опасностей оберегала,
как в формалине экспонаты сохраня.
Глазастый бледный блин явился здешнего созданья
и словно дал сигнал.
Со всех сторон приплыли апокалипсические
персонажи Босха
так, как если бы их кто-то для пучины создавал.
Фобос и Демос вырезали эти гривы и длинные усы,
сминали, мяли, искорёживали лики
подводных сказочных зверей,
вселяя липкий трепет
в смотрящего на них –
как Мефистофель хохотал.
Чудовища не преграждали путь, а лишь являли любопытство,
казали постать страшную свою,
брезгливость и гадливость вызывая в глубине души.
Но, видимо, по здешним меркам были несравненно хороши.
И начиналась мысленная масок их примерка.
Большие черви голые из бездны непрозрачной появлялись,
крутясь всплывали, мерзко и бесстыдно извиваясь,
творили виселицы, петли и удавки,
в аркаду тел пытаясь траекторию облечь.
Но, тщетно покуражившись, с ленивой скукой удалялись.
Бредовые созданья же в уродстве поз соревновались,
стремясь внимание уставшее привлечь.
Всё «путешествие» закончилось у грота,
оскалившего скальные клыки.
Течение глотаемой реки –
воды в воде,
как лодку в бурном море,
влекло в разверстую до судороги пасть.
Неволей приходилось в недра ей попасть,
в Тартар чёрно-зелёный окунуться
и... утонуть, исчезнуть и пропасть.
5
Сознание померкло, не заметив перехода,
и появилось нехотя, от холода мутясь.
Полупрозрачный ледяной пейзаж,
сияния морозного пуская блики,
как сказочный мираж услужливо предстал.
Дороги нет нигде –
блестящая и скользкая поверхность
торосами замёрзших гор сверкало вдалеке.
Идти, ползти туда
без лыж, коньков, без снаряженья,
предвиделось лишь только налегке.
Забрасывая взгляд вперёд и,
намечая цель ближайшую,
рывок творил движенье
немного согревая тело, душу, ум.
И равнодушный ледяной фатум
по квантам приближал утёсов достиженье.
Внимание плыло', фантомами играя,
безжалостно мешая сон и явь,
творило ложные воспоминанья,
убегало
и, появившись вновь,
галлюцинациями трафило играть.
Дверь в мир иной
упала неожиданно внезапно,
протаяв прорубью,
нежданной полыньёй.
И, поглотив измученное тело,
в спираль скрутило,
нить сознанья оборвало
явление непознанное –
Хватит! Стой!
8 сентября 2011
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
6
Ступени вниз струятся бесконечным водопадом.
На каждой сотне метров – вправо поворот.
Шаги по лестнице катя’тся овдовевшим водопадом,
Не зная, что изгиб наступный взору принесёт.
Уж долог путь: и час, и два, и боле.
Но щёки гор не задирают взор.
Не выше и не ниже их раскидистое поле.
Всё так же слышится рек горных разговор.
На каждом повороте – опускаюсь ли я ниже?
Иль подымаюсь? или по прямой иду?
Как заколдованный квадрат играет мною, иже
Стремится сбить меня с пути и натянуть узду.
Так вверх я побегу! – и будет всё как прежде?
И каменные стены не опустят ликов взор?
Что мне ответить заплутавшейся надежде?
О чём мне повести с рассудком разговор?
Ступени широки – от края и до края
Тут метров двадцать, пропасть – там и там.
Я – муравей на ленте Мёбиуса, сам того не зная,
Могу свалиться лишь на головы богам.
Разбег, прыжок – паденье, словно стремя,
Стремит от края вниз – и горы смотрят вниз.
Несёт поток меня как сорванное семя
И мягко приземляет на… ступеней лестницы карниз.
Опять по замкнутой кривой я должен пробираться
– из входа в выход и из выхода во вход?
Но вижу – ниже я. Как с мыслями собраться?
Тут не один чудной квадрат – а целый бутерброд.
Без парашюта в бездну прыгая, я раз за разом
Ко дну ущелья приближаюсь, к основанью.
Вершины вздыбившихся гор сверкают уж алмазом.
Однако, всё ещё ужасно высоки все стены зданья.
Что если прыгнуть внутрь, не вовне?
И… – полёт мой долог.
Вот опустился тени стен над головою полог.
И вновь стена – и я лицом к стене.
Темно. Но вижу чёрную её поверхность.
Скольжу рукой – прохладная сплошная твердь.
Вдруг – дверь,
Что открывается вовнутрь. Паденье в неизвестность.
7
Явление.
Сижу верхом на странной карусели:
Свистит в ушах, а ходу – еле-еле.
Движенье отмеряется по циферблату ужаса в глазах.
Пронизан думой об обманчивых мирах.
Так можно Землю сотворить и не сходя с постели.
Вокруг – осколки скорлупы разрушившихся зданий.
Им счёта нет и несть числа... Они давно мертвы.
Лишь пятна бурые листвы
Хранят потерянные знанья
На письменах своей коры
И славы требуют, признанья!
Давно их числа были сочтены.
Погибли странные созданья.
Над головой – пять новых лун бегут за серпиком луны,
Кидая призрачные тени на холст картины увяданья –
Остывший след богов войны.
10 сентября 2011
«Ты – дух, блуждающий в разрушенных мирах,
Где привидения друг в друге будят страх,
Ты – чёрный, призрачный, отверженный монах!»
(К.Д. Бальмонт «К Бодлеру»)
Ветер простуженный ринулся вверх.
Тенью заполнил город стерх,
Чей грозный мах звенит в умах,
Меч клюва наполняет страх.
Сплошная чёрная стена – не город.
Между домов и в них таинствует война.
Свободы выразить себя –
всё тёмное в душе –
сосущий голод.
Волны ударной взгляд, туше.
Руины замка строги и величественны в горе.
В них призраки придворных и вельмож.
И горло режущий тупой кухонный нож,
И легионы глаз крысиных в тающей норе.
Нелепый, странный экипаж –
на козлах паж,
Вместо коней – железные химеры,
уродства их не знают меры.
Химерен пажеский визаж.
И свита – роем лангольеры.
Стучатся в выбитую дверь
в нечётких силуэтах томминокеры.
И прогрызают стены, твердь,
Пугая стад прожорливых сомненья – Жжёт те! Ры!
Ослица с ликом смерти в царственной улыбке
Ведёт грохочущий тяжёлый танк,
который затевает кегельбан
Упоенными в их неистовстве сжирателей
прошедших зыбких
отголосков мантр.
Хруст, скрежет, вопли, призраков возня,
Взаимный пир колышущийся плоти,
Сквозь это всё глядящая пеня
На зрелище, которое воротит.
Монахи в чёрных клобуках,
Калёными гвоздями марширующие садом,
Содом с Гоморрой, встреченные Адом,
Несущие ракеты на руках.
Пуск! – Дыры, дым, дурманящая дурь.
И одурь атомного зноя под грибком тенистым,
Расплавленного неба ядовитая глазурь
И пепел, прах, одетый в саван чистый.
За белым всадником – огонь на пламенном коне,
За ними – вороной, изжёлта бледно-серый – выше.
И дождь свинцовый – дробный стук по крыше,
И внутренности города, ползущие извне.
Копыт галоп вразнос – от собственных теней.
Здесь паника – пришёл Апокалипсис!
И Морок, темень, мрак, что сажи человеческой черней.
Стигийских вой собак и сребреников кризис.
По плитам мостовой Вселенского базара –
Где продаются души, кости, черепа,
В сосудах злые джины и ифриты;
отдаются даром
– болезни, беды, мор и чёрная тоска.
Здесь продаются призраки за призрачное злато.
Зелёная бумага – не в цене.
Здесь грани нет кто нищий – кто богатый.
Здесь на спине у каждого – подарок Сатане.
За ржавым воином идёт верблюд горбатый,
За караваном – слон, линкор тащащий по песку.
Засыпан крошевом камней редут зубатый.
Задрапирован сеткой маскировочной злой дух.
Залакированной бронёй по лабиринту улиц –
Змей,
Застёгнутый на все семь цирков Данте,
Звенит кольчужной чешуёй, Антихриста страшней,
Застигнут, загнан здесь заспинной Мантой.
Лязг траков гусениц – идёт Армагеддон!
Легированной сталью из Эреба легион.
Любви не место –
Победа или Поражение, но не Полон.
Лавиною восставшие из ада –
на праведников горный склон.
Лабающий Бедлам, Стон, Грохот, Звон!
Летает Ужас, где сцепились Хаос и Закон!
Потом – всё кончилось.
Видения пропали.
Лишь карусели всё перпетуум мобиле.
Пятниста шкура ночи шестернёю лун.
И умерший –
он сам забыл когда –
подлунный мир, где черти ночевали
– мазками на облупленной стене
в сюрреалистичном стиле.
То вправо – влево, вверх – и вниз,
То – то же самое наоборот.
Круговорот,
засасывающий в водоворот.
Горнило каменных ворот.
Порога узкий лаз – карниз.
Явление на свет, холодный пот.
30 сентября 2011
««««««««« »»»»»»»»»
Более подробно ознакомиться с творчеством этого автора Вы можете
на его персональной странице – http://www.stihi.ru/avtor/whydontcha
««««««««« »»»»»»»»»