Пятница. Весна. Середина мая. Год (не в Израиле будь сказано) тысяча девятьсот девяносто девятый от рождества христова. Предполуденная лень. Света с Маришкой ушли, зная, что после суточного дежурства, раньше одинадцати я не проснусь, и оставив на столе записку: "Мы на пляже. Мальчика вывели и покормили. Успеешь - приходи тоже. Целую. Св." Я уже успел выпить первую, самую вкусную, чашку кофе и сидел, наблюдая, как Малыш, деловито обнюхав заднюю лапу, целиком засунул ее в пасть и начал кусать, глядя на меня снизу вверх круглыми, преданны¬ми глазами. В голове лениво перекатывалась одна мысль: закурить прямо сейчас или, все-таки, сначала пойти в душ. Решив,все же, растянуть удовольствие, я поднялся из-за стола и направился в ванную. Малыш тут же ухватился за мой тапок и начал рычать и драться лапой. Наконец, уступив ему один, а заодно, скинув и второй, я вошел в ванную комнату. Из зеркала смотрел среднеинтеллигентного вида очкарик лет под сорок пять, небритый, неодетый, с изрядной лысиной и скучными глазами. Не сводя с него глаз - кто кого переглядит - я протянул руку и включил душ. Струя воды ударила в стенку душевой, отлетевшие холодные брызги угодили мне в бок, я вздрогнул, зашелся лаем Малыш и тут же затрещал интеркум. Должен сказать, что меня всегда удивляло, как он чует, что четырьмя этажами ниже, у входной двери, некто именно сейчас поднимает руку, чтобы через секунду нажать нашу кнопку. Однако, он проделывал это безошибочно и с завидным постоянством. На секунду заколебав¬шись, я, тихо чертыхаясь, прошлепал босыми ногами к аппарату, будучи уверен, что это, наверняка, соседка сверху, у которой почему-то никогда не оказывалось с собой ключа и она нажимала первую попавшуюся кнопку, как правило, в самый неподходящий момент.
- Ми зе ? - бросил я в трубку нарочито раздраженно и приготовился услышать скрипуче плачущий соседкин голос. Вместо этого, после паузы, женский голос неуверенно произнес:
- Простите, Дмитрий здесь живет ? - и, после еще одной паузы : - Дима, это ты ?..Это Лиля.Лиля Менджибов-ская...Помнишь..? Ну, Лиля...
Я еще не успел ничего осознать, а сам уже нес что-то нечленораздельное, рука уже давила кнопку открывания наружной двери. Я ощутил вдруг, что меня колотит озноб, мысли путаются и я голый. Я метнулся в спальню к шортам и майке, оттуда обратно, на ходу пытаясь попасть в рукава и шорты одновременно, чуть не грохнулся на обалдевшего Малыша, бросился выключать воду в ванной, угодил под струю, схватился за полотенце и сообразил, что надо, все-таки, открыть дверь. Тут же я услышал, как на нашем этаже остановился лифт, затем неровный, прибли¬жающийся стук каблучков, и распахнул дверь.
Поначалу был только ее силуэт в глубине лестничной площадки. Потом я услышал, как она что-то сказала. Потом вошла, проскользнув почти вплотную ко мне в проеме двери. Потом у меня в ушах хлопнуло, время, словно, замер¬ло на секунду, дрогнуло и пошло с обычной скоростью. Я услышал ее голос:
- Я очень помешала? Я понимаю, что я неожиданно...Ты один ?
- Один, один...- хрипло произнес я. - Здравствуй...Ну, здравствуй же...
- Закрой дверь - она сделала движение головой в сторону темнеющей лестничной площадки.
- А то...
Я захлопнул дверь, а когда повернулся, она была так близко, что к ней не надо было даже тянуться. Но она вдруг отвернула голову и я ткнулся ей в щеку - губами, носом, собственной небритой щекой...И сразу ощутил ее запах - не косметики, а именно ее собственный - волос, лица, тела...
- По-прежнему не любишь духи...- я не спрашивал и не утверждал, я вспоминал.- Совсем...
На мгновение она коснулась ладонью моего лица. - За то, что помнишь...
Мы продолжали стоять, глядя друг на друга, потом я взял ее за плечи, притянул к себе, почувствовал, как она покоряется моим рукам, послушна им, и спросил :
- Как же ты здесь, а ? Как ты меня нашла ?
- Я расскажу, расскажу, только можно не здесь, не у двери ?
- Конечно, прости, - я взял ее за руку, потянул за собой.
- У тебя снова собака, как раньше. - Она разглядывала Мальчугана, деловито обнюхивающего ее ноги. - Какой симпатичный.
Я усадил ее на диван, сам уселся рядом, вполоборота.
- Собака - это, пожалуй, единственное из "как раньше. Нет, вот сейчас, еще ты...
Мы сидели, не касаясь друг друга. Первая нервная скованность уже прошла, уже можно было разглядывать друг друга, сравнивать и вспоминать, вспоминать…
- Ли-и-иля... Очень давно не произносил вслух - странно очень, непривычно.Ли-и-иля.
- А не вслух ?
- Очень много раз, правда. Ты совсем не изменилась, По крайней мере, внешне. Даже прическа та же. Фигура та же...Все.
- Ну, у меня волосы жесткие, с ними что-нибудь сделать...
- Я помню, - я протянул руку, слегка провел по волосам : - Жесткие, густые. Такие же...
- Как характер ! - засмеялась она, тряхнув головой, почти незаметно прижалась щекой к моей ладони и тут же отпрянула.
- Ну, в этом у меня не было случая убедиться...Не со мной...
- Может еще и ты убедишься. - Она хмыкнула. - Да ты, в общем, тоже такой же, Дима. Ну, почти такой же.
- Нет, Лилечка, ты же видишь, что нет. Я уже совсем-совсем.., абсолютно...Сколько - десять лет прошло, а, один¬надцать ? |
- Почти, Дима. Почти двенадцать. С лета восемьдесять седьмого...
Я смотрел на нее - она молчала - о чем? Только сейчас до меня стало доходить, что это не простая случайность, не порыв, не накатившие воспоминания. Она все знала с самого начала. Она шла на это, она шла годы - ко мне ? Сколько ей сейчас? Да, примерно, сорок...Лучшие свои годы...Честное слово - я ведь не Пущин , не Волконский, не Трубецкой, не декабрист,одним словом, не...Господи, как же страшно-то ей сейчас, а...Мать твою...
- Так, все-таки, каким образом ты здесь, как же ты меня нашла-то ? Я ведь тебе не говорил…Ну, что мы собираемся.., что уедем. Да мы, собственно, тогда еще и сами не подозревали...
Я увидел, как у нее чуть напряглась линия губ - она услышала "мы".
- Ну, вот видишь, а я подозревала. - Она обвела взглядом комнату, но ничего не сказала.
- Слушай, может чаю, или кофе, или...
- Да нет, спасибо...Хотя, если просто воды - можно ?
Я бросился на кухню, выхватил из холодильника бутылку минеральной, из посудного шкафчика
два стакана, назад, отвинтил пробку, налил – ей. – Вот,пожалуйста, на…
- Спасибо, - она глотнула и, держа стакан, откинулась на спинку дивана.
- Извини, - сказал я, - Я просто неадекватно реагирую...Извини, пожалуйста...
- Дим, мне кажется мы с тобой в одинаковом положении, а? Меня тоже...- Она пошевелила пальцами в воздухе - ...поколачивает.
- Значит, ты просто лучше собой владеешь...Так ты продолжай, рассказывай...
- Вообще-то, все очень просто. Когда ты вдруг исчез - ты не хотел давать мне свой домашний телефон - помнишь?
Я кивнул : - Понимаешь, я...
- Да, понимаю, понимаю, не об этом я, не объясняй. Кстати, я его очень легко узнала. Не догадываешься - у кого?
- Я догадывался уже тогда…У Маришки, конечно. Обманула ребенка…А после того "пустого" звонка...Я понял, что это ты. Только я, почему-то, не беспокоился, что у тебя есть мой номер - не знаю, почему, не беспокоился, и все.
- А тебе и нечего было беспокоиться, Димочка. Не только ты был женат. Некоторым образом, и я...А во-вторых, просто не стала бы...- она помолчала - Ну, не стала бы я осложнять тебе жизнь - и все. А насчет Маришки, - усмехнулась она: - Сам виноват - нечего было секреты устраивать из ерунды...
- Права, права, молчу. Ну, молодой я был тогда, глупый, сама знаешь...
- Что молодой-то - да, а глупый - кто бы стал спорить ? - Она засмеялась. - Как ты не пришел ко мне на защиту - тоже помнишь ?
- Еще бы, поступил, как последняя свинья !
- Вот именно ! - подхватила она : - Я прическу сделала, подмазалась, костюм французский...Просто сияла вся !
И защита - ни одного черного шара - единогласно. А ты взял и не пришел. Хорошо еще, зал большой был - я только потом поняла, что тебя нет. А если б перед защитой...В общем, заволновалась я. Думала, что-нибудь случилось... Под машину попал...Не могла поверить, что просто не пришел. И позвонить в тот же день не могла - родственники, друзья, гости - ни минуты одна не оставалась. Только назавтра, наконец, позвонила, молчу в трубку, а голос у тебя такой холодный, отстраненный, чужой...
- Я только потом понял, что это ты...
- Дима, да я просто рассказываю. Не для того, чтобы ты оправдывался. Ты же сам просил.
Она наклонилась и потрепала за ухом у растянувшегося между нами на полу Малыша,
который тут же лизнул ей руку и опрокинулся на спину.
- В общем, не смогла я с тобой заговорить…. Потом все улеглось, со временем - диссертацию утвердили, работу предложили новую, да и у меня ведь тоже Юлька, семья -
особо не расслабишься. Сказала себе - все. Было - прошло. Курортный роман он и есть курортный роман...
- И - дальше ? - спросил я.
- А дальше, я долго тебе не звонила - очень-очень. Потом - долго никто не отвечал…Потом я, все-таки, дозво-нилась и мне сказали, что бывшие хозяева, кажется, уехали. Куда - неизвестно. В адресном столе - выбыл, место¬жительство неизвестно...
До тех пор, я видел только ее лицо, глаза - остальное было только фоном - тоненькая, одетая в брючный костюм, фигурка, белые пальцы, засунутые между подушками дивана. Я накрыл их своей ладонью, почувствовал их почти неуловимое встречное подрагивание и она сказала :
- Ты знаешь, я не была уверена.., что захочу тебе все это рассказывать, что мы сможем говорить, вообще…Не знала, кого увижу...
- Раз говоришь мне это, значит, узнала ?
- Сразу. Еще на лестнице. До этого очень боялась - и ночью совсем не спала, и когда ехала сюда, и когда внизу перед дверью стояла...
- Долго ?
- Стояла-то - нет. Перед этим кругами долго ходила - вокруг дома...
- Как тогда ? На танцах ?
- А ты что, все видел ?
- А как ты думаешь ? Сидел и наблюдал, как ты описываешь круги уменьшающегося радиуса. Как акула вокруг будущей жертвы.
- И ты, значит, сидел и ждал ?
- Я не просто ждал. Я активно ждал. Я тебе место рядом освободил.
- Это как ?
- А так. Помнишь эту даму, которая рядом со мной сидела ? Ну, она была вдвоем с мужем - они в самом последнем корпусе жили - у самой Пахры. Она ему еще проходу не давала - ревновала его ко всем. Э-э-э, Как же ее звали-то... Эмма...Нет, не помню, неважно.
- Ну, и что ?
- А она его попросила за кофточкой сходить - холодно ей стало. Ну, он пошел, она рядом со мной сидит, его место стережет и мозги мне пудрит...А ты все кругами, кругами...
-И?
- Через пару минут, она меня спрашивает, а что это, дескать, Дима, сегодня Леры на танцах нет ? Помнишь, в том же корпусе жила, но без мужа...
- Господи, Дима! Я вот никого их не помню, почти никого...А ты - всех...
- Не всех. Некоторых...Ну, короче, я ей и отвечаю, что видел , мол, ее здесь буквально только что, наверно тоже за кофточкой пошла...Она и рванула за мужем следом. Тут ты и спикировала.
- Боже, если б я знала, с кем дело имею !
- А ты не знала, да ?
- Знала - не знала, знала - не знала... - Она вдруг опустила глаза, потом посмотрела на меня снова и спросила :
- Дима, скажи, у тебя сейчас…есть кто-нибудь ? - она замолчала, глядя на меня, и покраснела : - Не обижайся, ладно ? Какая же я дура...
Я обнял ее и она уже не отворачивалась, не дурачилась, потянулась ко мне - губами и вся сразу - уже не задумываясь, давая себе волю, выдохнула: - Дима…
...Как мы сумели очнуться, оторваться друг от друга...
- Не здесь, не здесь...- простонала она вдруг и, оторвавшись от меня, зашептала - губы в губы - Димочка, хороший мой, здесь же…Ты же ведь тоже не сможешь здесь - я же знаю…Я же
все про тебя знаю…
...Я стоял у нее за спиной, мы смотрели друг на друга из зеркала - кто кого переглядит ?
- Скоро, наверное, твои придут, да ? - она уже привела в порядок одежду. - Я ухожу, не беспокойся, А ты меня проводишь ? Как тогда, помнишь ? С велосипедом...
Я кивнул, глядя ей в глаза.
- Все-таки, я тебя нашла... - не оборачиваясь, она прижалась ко мне : - Я нашла тебя, Дима, а? Ну, идем?
Из своего угла молча смотрел на нас Мальчуган.
Вот возьмет и все расскажет ! - Лиля присела перед ним на корточки и погладила : - Пока, Малыш. Ты очень-очень хорошая собака...
- Ты ведь здесь живешь, тебя же здесь знают, а ты идешь, обнявшись со мной...- она щурилась от солнца.
- Ты знаешь, здесь у солнца цвет другой, особенный. Я такого больше нигде не видела... И еще, вязкое, плотное, ты, словно, погружаешься в него, как в море...Его можно руками раздвинуть, ты замечал ?
Мы шли, обнявшись, по самой середине улицы, как мальчишка и девчонка, и меня, в самом деле, могли узнать, и рассказать, и еще много чего могли, и я это знал, и плевать мне было...
- Ты говоришь - нигде. Стало быть, поездила по миру ?
- Поездила, Димочка. Я много поездила, много, где была, много, чего видела. Знаешь, сколько я могу тебе рассказать!
- Подожди, подожди ! - я еще плотнее прижал ее к себе. - Ты на меня сразу столько высыпала...А как нашла меня, так до конца и не рассказала. И вообще, я даже не знаю, где ты живешь, откуда приехала, куда мы идем ?
Она засмеялась : - Куда мы идем, я тоже не знаю, но предполагаю, что ты проводишь меня до автобуса, и я уеду обратно в Тель-Авив, в гостиницу, а ты ко мне туда приедешь...Я знаю, что приедешь...
Я кивнул и сказал : - Значит ты живешь не в Израиле...А где ?
- В Малаховке. У меня там дом. Уже два года. Помнишь такое место ?
- Конечно. Мы жили там когда-то на даче. Давно. Мне тогда лет двенадцать было...Я там первый раз девочку поцеловал…
- Правда ? - она посмотрела на меня ласковыми, сощуренными от солнца глазами. - Теперь я понимаю, почему меня туда так тянуло...Слушай, а может это я была ? Ну, эта девочка ?
- Нет, Лилечка, нет, не ты...Во-первых, ее звали Аней, а во-вторых, она была моя ровесница.
- Жалко.Так было бы здорово… Тогда бы уж точно - судьба. - Она вдруг на секунду остановилась и спросила :
- Скажи, а ты ее хорошо помнишь ? До сих пор ?
- В общем...да. Неплохо. А что ?
Она чуть привстала и легко дотронулась губами до моей щеки. Не поцеловала, а именно дотронулась :
- Хорошо, что ты помнишь ее, Дима. Она, наверное, очень хорошая девочка была.
- Почему ?
- А потому, что ты, как мужчина, с нее начался. Она твою первую страницу написала. И если б она ее иначе написала...
- В чем-то ты, конечно, права. Но я ведь и сам по себе, я и сам писал свои же страницы.
- Писал, конечно. - она потянула меня дальше. - Пойдем, пойдем...Только ты о другом писал и по-другому... Это только женщина понять может... А иначе, зачем бы я тебя искала?
- Я знаю - зачем - я повернул к себе ее лицо и, не останавливаясь, стал целовать ее губы , - знаю, зачем…
-...Дима, я тебя уже третий год здесь ищу, - она перевела дыхание . - Третий раз сюда приезжаю - из-за тебя - понимаешь ? Я тебя через Сохнут искала, через общины, в Канаде,
в Штатах - думала, ты, скорее всего, там... Если бы и здесь не нашла, ну, тогда уж - Австралия, что ли, Новая Зеландия...Как же это долго было, господи...
- А как же нашла в этот раз ?
- Ой, Димочка, не спрашивай. Мне здесь пришлось филиал открыть...
- Какой филиал ? - спросил я.
- Моей фирмы. У меня есть фирма, Дима. У фирмы есть филиалы. Их три -в Америке, в Канаде и в Израиле. А главный офис в Москве...
Наверное, я не сумел совладать с лицом, потому что она сказала : - Дима, это не имеет никакого значения. Я понимаю, ты думаешь сейчас…- она осеклась. - И этого я тоже боялась...Но ты должен был узнать...
Мы продолжали идти, потом я сказал : - Наверное, ты права и в этом тоже...Ты не обращай внимания, хорошо ? Я постараюсь привыкнуть - я ухмыльнулся, - что вот эта женщина рядом - новая русская.
- Дима, я не совсем новая русская...- беззащитно произнесла она. - И совсем не так богата, как ты, может быть, подумал…Не это главное. Я же - рядом...
Оттолкнуть ее было все равно, что ударить ребенка. Не когда тебе ближе к пятидесяти. Наказывают детей только родители - по молодости...
- Ну вот, теперь ты оправдываешься, - я обнял ее за шею и погрузил ладонь в ее волосы .
- Перестань, перестань. У тебя еще есть выход, Лилечка.
- Какой ? — в се глаза возвращалось солнце. - Разориться ?
- Это - выход номер два, - я ласкал ее кончиками пальцев, - его мы оставим про запас. Черт, как же приятно так тебя касаться...
- Ой, Дима, какие у тебя руки...- она закрыла глаза и шла, повинуясь только моей руке - вслепую.
- Вот это и есть выход номер один. - сказал я. - Но ты продолжай, продолжай дальше. Получается, что все эти твои филиалы нечто вроде прикрытия для последующих моих поисков . И я, таким образом, не что иное, как движущая сила твоего бизнеса, да ? Обсудим мои проценты ?
Она открыла глаза и улыбнулась.
- Нет. Нечего тут обсуждать .Бери все - она не шутила. — Правда, бери. Возьмешь ? Я посмотрел на нее долгим взглядом . Необходимо было что-то сказать.
- Дима, ты даже не спрашиваешь, чем я занимаюсь - Чертики в ее глазах не оставляли
мне никаких шансов. - Тебе неинтересно ?
- Чем же ?- только и нашелся я .
- А ты смотришь НТВ ? Как раз сейчас они дают нашу рекламу - она произнесла название. - Видел ?
- Видел, конечно, - я закашлялся. - Только я, конечно, и представить не мог.. А ты… Нда, многовато для одного дня, тебе не кажется, а ? Слушай, а почему' ты не на лимузине или, по крайней мере, на...мерседесе ?
- А ты бы хотел ? Честно ? Такой блестящий, ослепительный, белый,.или нет, мужчине больше подойдет черный, правда ?
- Ладно, ладно - я делано понурился. - Сам знаю, что заслужил. Хочешь добить, да ?
- Ужасно ! Ужасно хочу именно этого - прямо сейчас засунуть тебя в мерседес, увезти к себе и прикончить. Я уже знаю, как я это буду делать. Медленно-медленно, - она дышала мне в шею - всего, по капельке…
Мы увиделись через два дня - в воскресение. Не стоит рассказывать, что я наболтал дома Светке и на работе, но в половине девятого утра я стоял перед ее дверью в самом конце гостиничного коридора. Из номеров не доносилось ни звука - может, для живущих там было еще рано или уже поздно - не знаю, но я подумал , что мой стук разнесется на весь этаж, однако, с акустикой, видимо, был порядок, и он прозвучал совсем негромко, я бы даже сказал, интимно. Дверь сейчас же распахнулась, я сделал шаг вперед, захлопнул ее плечом - и мы уже не отрывались друг от друга. Ее синяя шелковая блузка куда-то исчезла, вслед за ней улетели все остальные вещи, (кажется, я даже не разглядел, какое на ней было белье). Потом ее задыхающийся от моих и своих поцелуев голос : - Милый мой... хороший мой…все… все, что хочешь...как хочешь...я все сделаю,..как ты хочешь...
Можно, можно дважды войти в одну и ту же воду. Вопрос - как там остаться ...
...Она водила по мне щекой, губами, ресницами — увидев, что я проснулся, она перевернулась на живот, и, положив на меня руки, сказала :
- Попробуй, угадай, что я сейчас делала, а, Дим ?
- Ну, скажи…- я лениво, очень лениво стал перебирать ее волосы.
- Я вспоминала твои стихи.
- Ты-вспоминала-мои-стихи...- Я продолжал лежать с закрытыми глазами, не хотелось даже шевелиться.
- Угу.
- И - вспомнила ?
- Только начало, две первых строчки .
- Какие ?
- На щеке так снежинка немеет…- ее палец коснулся моих губ, - так румянец небрежен и ал…- А дальше ?
- Это не начало, это, вообще-то, половина стихотворения - проворчал я.
- А мне оно почему-то запомнилось длинным…Так как же там дальше ?
- Трудно,- сказал я - Я уже очень давно не читал вслух. Я уже отвык.
- А ты представь,что ты один. Как-будто меня здесь нет. Пожалуйста… Я продолжал молчать, долго, может быть,с минуту. Потом я прочел :
На щеке так снежинка немеет,
Так румянец небрежен и ал.
Кто еще так тобой заболеет,
Кто так мало тебе обещал…
Какое-то время мы лежали молча и Лиля сказала : - Господи, Дима...Оно же длинное, как жизнь...
- Просто там в конце многоточие, - я потянул ее к себе. - Ты его почувствовала...
- Да, я почувствовала... Я почувствовала - как ты написал.Она заскользила по мне, сначала медленно, потом - все быстрее, все жестче, требовательнее, всем весом, всем существом, сжимая годы в минуты, возрождаясь и умирая, и снова, снова, чтобы замереть, наконец , в последней...последней...бесконечно долгой... судороге ...
- А-а-а-а !
...Она лежала на спине и по ее щекам текли слезы.
- Ой, Дима, Дима, я даже представить себе не могла ...Никогда так не было...так хорошо...до смерти хорошо...
Она вдруг быстро-быстро забормотала :
- Послушай, ну, послушай ! Я дура, я идиотка, я сейчас все испорчу - я знаю, но, пожалуйста, Дима, останься, останься, ты же видишь, как нам хорошо, ты же - тоже.Маришка уже взрослая... я же для тебя этот дом построила, честное слово, Дима! Ну, подумай, мы же не маленькие, нам ведь уже не по двадцать, даже не по тридцать - ну, сколько нам осталось...Ну, не хочешь в Москву - не надо, давай здесь, в любом другом месте - я знаю, я видела, какие необыкновенные есть места. И ты увидишь, Дима...Ну, Димочка, ну в конце концов, Маришка образование получит - какое угодно и где угодно. Господи, ну что же я тебя уговариваю, ну, ведь это же и твоя жизнь...Разве тебе не...- она осеклась, словно у нее внезапно закончились слова, прижав к груди кулаки с зажатой в них простыней.
...Я накрыл ее руку своей и стал поодиночке расжимать ей пальцы, потом поднес их к лицу и стал водить ими, едва касаясь, по щеке, по губам, по подбородку...
- Прости меня - сказала она. - Пожалуйста-пожалуйста, прости...- И совсем по-детски добавила : - Я больше не буду. Никогда.
Невероятно хотелось курить. Я спустил ноги на пол, сел и попытался вспомнить, где у меня должны быть сигареты. Наткнувшись взглядом на брошенные, впопыхах, брюки, я спросил :
- Можно я закурю, а ?
Она молча кивнула.
Не вставая, я дотянулся до брюк, вытащил сигареты, зажигалку, закурил.
- Помнишь, где мы в самый первый раз встретились, а ?
Я почувствовал, как она прижалась ко мне сзади и кивнула - в затылок.
- Конечно. Рядом с Маяковкой, когда автобуса ждали в Красную Пахру. У Минмонтажспсцстроя, кажется, да ?
- И ты стояла с мужем и с дочкой и не обращала на меня никакого внимания.
Она замотала головой.
- Неправда, я, как только тебя увидела, сразу поняла, что - все...
- А как мы под дождем в лесу целовались - помнишь ? Втроем - ты, я и велосипед...
- А наутро ты принес корзинку грибов и, вместо завтрака, мы устроили "жареху". А потом я нашла камешек в песке, с нашими инициалами, когда мы загорали, помнишь ? Я его тебе отдала, а ты его на следующий день потерял и я целый час не могла тебя простить, потому, что решила, что это будет наш талисман, а ты… - у нее перехватило дыхание. - Боже мой, как же было ...
Несколько секунд мы сидели молча, потом я наклонился, вытащил из кармана брюк бумажник и, порывшись в нем, достал и протянул ей маленький сероватый окатыш.
- Этот ?
- Господи, Дима, откуда ? - она схватила его и стала вертеть в пальцах. - Вот же они ! Те же буквы, так же расположены, я же их точно помню - второй такой же природа создать не могла. Значит, ты его не потерял, а зачем-то мне наврал, да ? Зачем ?
- Я не наврал.. Я просто его снова нашел. Год спустя, в том же месте, вот и все. Я ведь в Пахру еще дважды приезжал, понимаешь. В первый же день после приезда, вышел из столовой, сел на лавочку покурить, чувствую, что-то под рукой. Смотрю - он. С тех пор я его уже не терял…
Лиля смотрела то на меня, то на камешек, словно не веря, потом вложила его мне в руку и, зажав ее в кулак, сказала :
- Никогда-никогда не теряй его, ладно ? Никогда-никогда-никогда. Обещаешь ? Все будет хорошо, я знаю.
- Что - все ? - спросил я, пряча его обратно в бумажник. - Ты о чем ?
Она будто не слышала.
- Ты знаешь, Дима, - сказала она - я про тебя папе рассказала. Еще тогда. И что у нас с тобой роман был, и что ищу тебя. А позавчера позвонила и сказала - нашла.
- А почему именно ему ?
- Потому, что я папина дочка. - она обняла меня обеими руками. - Дай, я тобой подышу...Он единственный человек на свете, которому я все могу рассказать. Больше, чем он, про меня никто не знает. Он всегда молчал, когда о тебе слушал - ничего не говорил, ни разу, только смотрел на меня...Я знала, что ему больно...А позавчера, я поздно вечером позвонила, мне сначала самой надо было.., понимаешь ? Я ему: " Папа, я Диму нашла", а он вдруг вздохнул в трубку и говорит : " Ну, наконец-то ". Потом помолчал немножко и сказал : " Ты так счастлива сейчас... ". Ты знаешь, мне почему-то его ужасно жалко. Он какой-то…ну, как-будто, все заранее знает, что будет и не говорит...Понимаешь ? - Помолчала и добавила : - Чем-то вы с ним похожи...
Я курил, а она смотрела вместе со мной на кончик сигареты - из-за плеча, уткнувшись в него подбородком, и когда сигарета сгорела почти до самого конца, я закурил следующую, и не знаю - были ли мы когда-нибудь ближе...
...- Ой, Дима, ты, наверное, голодный, да ? Я сейчас закажу что-нибудь...- она потянулась к телефону.
- Да нет, не надо, - я перехватил ее руку. - Здесь на каждом шагу кафе, рестораны...Я ведь никогда не водил тебя в ресторан. Пойдем ?
- Я понимаю, ты не хочешь чтобы за мой счет...- она делано вздохнула и состроила гримаску. - Наверное, и вправду, придется разориться. Ладно...Тогда я одеваюсь ?
- Вообще-то, я, конечно, предпочел бы...Но, если вы настаиваете...Я даже готов помочь, если мне будет позвлено. - я соскочил с постели и бросился к креслу, на подлокотнике которого висели ее трусики. - Соблаговолите ножку, миледи ! - я опустился перед ней на одно колено, бережно взял ее щиколотку и продел в тонкий, синий шелк. - Соблаговолите вторую...не изволите ли встать, благодарю...- я медленно натянул трусики на бедра, про¬вел по ним руками. - В этом наряде миледи совершенно неотразима...- Я прижался лицом к прохладному шелку и пробормотал : - Кажется, мое самое любимое блюдо умеют готовить только в одном ресторане...я хотел бы заказать столик на сегодняшний вечер...за любую цену...
- Тебе не нужно делать это - произнесла она, чуть задыхаясь. - Это же и так твое... - Она прижималась ко мне все сильней , - Все-все твое…ты же знаешь, Дима…Когда ты только захочешь...
Через неделю она уехала в Москву. В моей записной книжке остались все ее телефоны, адреса, имена и фамилии сотрудников, примерное ее расписание на ближайшие месяцы и еще куча всего, что я прилежно записал под ее диктовку. Когда с этим было покончено, она спросила :
- Дима, можно я оставлю твой телефон папе - на всякий случай. Ты не беспокойся, я его предупрежу...
Потом она позвонила из аэропорта.
- Дима, я скоро опять приеду, честное слово. Второй раз я тебя не потеряю - ни за что. Слышишь - ни за что.- Ты мне ничего не отвечай, я только по телефону могу это сказать...
Ты ведь и сам все знаешь - что я люблю тебя...Просто, мне необходимо было сказать тебе это, не для тебя — для самой себя - понимаешь ? Я твоя , я всегда буду твоя, Дима...вот и все...Я ведь знаю, как тебе со мной ...Все, вешаю трубку, иначе зареву...
Через двадцать восемь месяцев, одиннадцатого сентября, она погибла в одном из « близнецов ». Тело не нашли. Я узнал об этом на четвертый день. После этого я долго никуда не звонил. Потом на мои звонки долго никто не отвечал. Потом ответил девичий голос. Я попросил позвать Марка Лазаревича. После паузы тот же голос спросил :
- А кто это говорит ?
Я назвался. Голос помолчал и сказал :
- Дедушка умер…уже почти два месяца... Он просил сказать вам, если вы позвоните, что очень хотел с вами встретиться, И еще он оставил для вас письмо - без адреса. Если хотите, я вам его пошлю, только скажите - куда...
Я назвал свой адрес. Голос удивился :
- Я и не думала, что вы в Израиле.. Я вам его перешлю.
- Спасибо. - я замолчал.
- Алло, вы слушаете ? - спросил голос.
- Да, извините пожалуйста. Просто я...А вы...Юля ?
- Да. Откуда вы меня знаете ?
- Я...мне про вас ...В общем, неважно, простите...А где дедушку похоронили ?
- В Малаховке. Там на кладбище...Он только там хотел...
Письмо я получил на девятый день. Там было написано :
" Дорогой Дима ! Раз Вы читаете это письмо, значит все было правильно и Лилечка не ошибалась. В общем-то, это и так было понятно, но, ( простите стариковскую причуду), хотелось убедиться лично - хотя бы уже и после смерти...Я могу сказать Вам только одно - когда она была с Вами, она была счастлива. Это главное, и за это я благодарю Б-га. Очень жаль, что так и не удалось Вас увидеть, но я знаю, что часть ее осталась и в Вас - уже навсегда. Прощайте. Ваш М.М."
...Малыш тянет меня вдоль газона, поросшего каким-то кустарником, тычась носом в каждый куст и изредка задирая лапу. Сегодня мы с ним снова изменили привычный маршрут и пошли совсем в другую сторону - тем же путем, которым мы шли тогда с Лилей – один-единственный раз. Мы дойдем до конца бульвара, откуда видна автобусная остановка, и, прежде, чем повернуть назад, не сговариваясь, остановимся и посмотрим в ту сторону. А потом я наклонюсь к Малышу, потреплю его за ухо и скажу, как всегда, только ему одному :
- Понимаешь, брат, там в конце многоточие. Она его почувствовала...
И он посмотрит на меня круглыми, преданными и очень-очень серьезными глазами...
-----
Ми зе?(ивр.)-Кто это?