Раскрытая ладонь кажется пустой. Но я-то вижу, что на ней - то, что называется "есть". И я смотрю. И чем дольше смотрю, это чудо - "есть" - наливается силой, становится больше... И где-то в животе - ледяной комок: вот оно есть, есть, есть, а сожму в кулак - перестанет быть...
Сжимаются пальцы. Все. Больше никогда не будет этого "есть". Только воспоминание о жесте... И оно шевелится в кулаке. Называется "было". А то, что "есть", порхает по комнате, скользит по стенам. Как бабочка, как солнечный зайчик.
Много-много раз я сжимаю и разжимаю руку. Мир наполняется солнечными зайчиками и бабочками. И меж ними летает еще одно существо - оно называется "будет"...
Я не могу его поймать. И не хочу. Очень хочу, чтобы увидели, сколько их, этих "было", и "есть", и "будет"... Хочу подарить их всем-всем, особенно маме и папе, которые сейчас войдут в комнату и спросят: "Ну, и что ты опять смотришь на ладонь? Руки, небось, опять не мыты..."
Так, наверное, выглядит Время в детстве.
* * *
Больно. Опять больно... Совсем больно - так, что непонятно, как можно это терпеть. Дергают за узлы. Кто дергает? Увидеть бы вас... Где вы, боги, герои, демиурги, не прячьтесь, я хочу посмотреть вам в глаза!
Пестрая (и все-то пытаются эти взрослые отмечать... Рост, оценки, минуты, секунды, вставать, засыпать, возвращаться домой....) тянется нить, сшивая человека с пространством.
Так, наверное, выглядит Время в юности.
* * *
Пропасти и вершины. Ожидание (ох, как долго лететь вниз, разрывается сердце не раз, но вот - автобус пришел. С вековым опозданием...) Счастье (вечность, которая схлопнулась в точку...) Начальник ругает (паутина скуки - ну, жри уже, давай... Не можешь? Ну, тогда я полечу уже?) И больно. Опять больно. Совсем больно...
И ощущенье ручья...
Так, наверное, выглядит Время в молодости.
* * *
Широкий ручей. Течет внутрь меня. И плывут по ручью обломки... Разные, не важно, какие... Важно, что чист ручей. В нем отражаются лица тех, кто дорог...
Совсем больно, потому что знаю - скоро ручей превратится в реку.
Так, наверное, выглядит Время сейчас.
* * *
Что дальше - удалось подглядеть. Как в замочную скважину, в щель полуопущенных век. Решетка ресниц мешала... Распилить не давала усталость...
Опускаю забрало.
Зачем мне то, что снаружи?
Внутри меня все, кто дорог, а там, снаружи - глупое то, что дети называют "жизнь".
Как хорошо, что скоро Время никак не будет выглядеть... Смоет меня рекой, широкой рекой.
В покой.
* * * * *
Если бы Время умело смеяться, оно бы смеялось. Над всеми и над всем. Над теми, кто делит. Кто торопит. Кто поворачивает вспять...
А может, оно и смеется.
Пусть смеется. Будет снисходительнее к детям.