Я сидел, как болванчик, на лавочке.
В небе сумерки уныло серели.
А напротив меня по планочке
Шли гуськом торопливо евреи.
Шли носатые, семенящие, голые.
В их глазах колыхалась тоска.
А с карнизов на них гадили голуби,
Пыльный ветер их в спину толкал.
Я сидел, глупо щёлкая челюстью,
Брызжа ненавистью из глаз.
И моя эта горькая ненависть
Заполняла пространство, как газ.
А евреи всё шли, как по ниточке,
Как по струночке - в чёрную щель.
А в щели мастера дела пыточного
Приближали свою страшную цель.
А я плакал, стонал, кособочился,
Сам себя за язык кусал...
Почему же мне вырвать так хочется?
Ведь я знал! Или всё же - не знал?
Этот сон, как крючок в губе,
Мне давно не даёт покоя.
Отвратительно узнать о себе,
Что вот может же присниться такое…