Мне бы тысячу лет,
чтобы всем всё сказать и воздать,
разделить этот хлеб
между всеми, уставшими ждать.
Пусть не тысячу, нет,
пусть не щедро отмеренный срок –
лишь задержится свет,
чтоб итог не был горестно строг.
Я б свершил этот труд,
накопившийся долг одолел –
пусть ещё подождут,
не заступят однажды предел.
Всё верну, но они,
перед кем я полжизни в долгу,
и последние дни
рассыпают, как медь на бегу.
А иные уже
остаются почти без гроша
на незримой меже,
за которой слабеет душа.
Я тянусь, чтоб успеть
до мгновения вечных разлук
и хоть жалкую медь
сунуть в пальцы негнущихся рук.
Мне бы лет хоть чуток,
чтобы всех наделить, удержать –
кислорода глоток! –
тем, кому уже нечем дышать.
Мне подать бы хоть знак!
И шепнуть напоследок: прости... –
опоздавший пятак
зажимая бессильно в горсти.