В одном из большых городов,
В конторе, где что-то считали,
Главбухом работал Петров,
А рядом - бухгалтерша Валя.
Петров был мужчина в годах.
Зимой - преферанс, летом - Сочи.
Она же - стройна, молода
И очень скромна, между прочем.
Красивая, лет тридцати.
В главбуха влюблённая, к слову,
И жаждала встать, и пойти,
и тесно прижаться к Петрову.
И так целый день напролёт
Глаза на любимого пяля,
Ждала, вот сейчас подойдёт
И скажет, - Вы знаете, Валя,
Я в вас, как мальчишка, влюблён,
Ну просто души в вас не чаю.
Давайте сегодня вдвоём
В кафэшке пропустим по чаю.
Сквозь толстые стёкла очков,
Которые вечно спадали,
Главбух, Инокентий Петров,
Посматривал тоже на Валю.
Стараясь построже с ней быть,
Но в мыслях её раздевая,
Он даже мечтал укатить
Куда-нибудь с ней на Гаваи.
А дома мегера жена.
Капризна и шибко бедова.
И если он где допоздна,
Встречала со скалкой Петрова.
И всё же жену он любил.
Как женщину даже желая,
Он молча побои сносил,
На время забыв о Гаваях.
Но как-то, придя на обед,
Душа не стерпела Петрова
И скушав холодный омлет,
Завёлся Петров с полуслова.
Словами, стучащих в висках,
(Такие не сыщешь у Даля)
Он выплеснул всё ей в сердцах
И гордо отправился к Вале.
Угрюмый, как чёрная ночь
И в общем совсем невменяем
Он вышел на улицу, прочь...
И там был задавлен трамваем.
Трамвай был, конечно, не прав,
Ведь с каждым такое бывает.
Заплачет, об этом узнав,
Бухгалтерша, тонко взвывая.
Ладошкой слезинку смахнёт
Вдова, безутешно рыдая.
И может быть даже всплакнёт
Поддатый водитель трамвая.
Влюбляемся мы, как в кино.
Любя, мы про всё забываем.
Любовь, это здорово, но...
Дались же мне эти трамваи!
Граждане и гражданки,
соблюдайте правила уличного движения!
Переходите улицу в строго определённых местах!