Просто такая осень, не за что уцепиться,
Пальцы скользят по слизи лопнувших враз иллюзий.
Ветер вломился в глотку – можешь в нем утопиться,
Небо как темный погреб, день неуклюж и грузен.
Сон наползает тихо, дымом под дверь – и душит.
Редкая глупость – верить, частая глупость – плакать.
Кто-то меня послушал, может быть, он послужит
Мне от тебя защитой, сердца съедаешь мякоть…
Косточки плюнь в канаву, не прорастут до снега.
Хватит меня бояться, выпустила, забуду.
Сон протекает тихо в плесневый погреб неба.
Отчуждены… быть может, это от слова «чудо».
Отчуждены от чуда, худо ли? Будет видно…
Листья шуршат в полете, крыша шуршит, сползая.
С виду совсем спокойна, плачет душа навзрыд, но
Больше тебя не вижу (что у меня с глазами?)
Не попирать законов, не подпирать заборов,
Не помирать до срока, срок никому не ведом.
Не за что уцепиться, нет даже разговоров.
Просто давиться небом, просто тащиться следом.
Скомканы все страницы, сомкнуты все ресницы,
То, что тебе приснится, уж не моя забота.
Сон наползает тихо, не за что уцепиться,
Враз провалюсь, как в погреб, недопростив кого-то.
Пальцы скользят по слизи выхаркнутой нирваны.
Столькие просят смерти – душу пробей насквозь им!
Завтра проснешься рано, сунешь ключи в карманы,
Спустишься по ступенькам… Просто такая осень.