N.
***
Я молча жду, не торопя
слова, что сразу не сказались,
их сон, серебряную завязь,
поспешностью не теребя.
И, звоном прим приглушены,
текут наречья тишины,
гудят подводными басами,
и тает зыбкая строка
на пальцах струйкою песка,
болотным бликом огонька,
русалочьими голосами.
Вот так и пишется само
моё последнее письмо.
То тлея, то светясь и жалясь,
роятся буквы и рябят,
и доплывают до тебя
слова, что сразу не сказались.
20.07.11.
***
В старых письмах живут утешения чёрствые крохи.
Над одним остановишься взглядом как будто случайно,
и, быть может, ещё раз прочтёшь позабытые строки,
что вливались в дыханье,
и были молитвою тайной.
Эти строки раздуют весеннего ветра полотна,
поплывут облаками, по кронам стекая полого…
И они существуют затем, чтобы в вечер холодный
их на плечи накинуть, как плед, и согреться немного.
02.06.2011
***
…зажать в кулаке, сохраняя впрок
и силу, и звон, и ширь,
и прятать в неброскую пару строк,
как в камешек Алатырь,
неясных предчувствий случайный код,
подсмотренный в зеркалах,
не ведая, что прилетает год
на голубых крылах,
А он схватит с воздуха – и с концом…
(Но если б и ведал – что б?...)
И чётко зубец ведёт за зубцом
пульсация первых стоп,
из самых глубин, с одного толчка
сбивая порядок дней…
А небо в чёрных
птичьих зрачках
синее, ещё синей.
25.08.11.
***
До какого дотянем края,
где отбросим азарта прыть,
за кольцом сотый раз ныряя
и рискуя наверх не всплыть,
ночью маясь тоской всё дольше,
поднимаясь в такую рань…
Под серебряной водной толщей
где-то есть она, эта грань.
Там струится извитой веной
темнотою манящий грот,
там в крови закипает пена,
там кончается кислород.
Перед впадиной небывалой
словно губка, впитавшей тьму,
глубины нам, как прежде, мало.
А кольцо уже
ни к чему.
30.08.11.
***
Вновь непостижимо и незримо
для гиперборейских злых царей,
тёплое дыхание Гольфстрима
на листах моих календарей
мне явилось призраком апреля,
мимолётным, как прощальный взмах.
И дрожат тугие параллели,
словно рамы осенью в домах,
и, теплом стыдливо обозначась,
в небе поднимаются со дна
и предзимья тихая прозрачность,
и промытых стёкол глубина.
26.09.11
***
Ветром заштрихованный неровно,
день небрежно загнут с уголка,
не подколот, не пронумерован,
словно вырван из черновика,
словно рисовал его подросток
и забыл на краешке скамьи,
чудом сохранившийся набросок,
переживший замыслы мои,
словно за размытым силуэтом -
тот, кому в глаза не загляну…
Словно за просроченным билетом
видишь путь, расстеленный в длину.
12.10.11
***
То гаснут, то рождаются слова
как отзвуки не обретённой речи,
тревожат воздух тайные предтечи,
колышат тишину едва- едва,
ложатся как случайные штрихи
плывущий звон, гудки и отголоски.
Что было однозначным или плоским –
выныривает вдруг из-под руки
в какую-то невидимую щель
реальности
на грани сновиденья,
где нет ни сил земного тяготенья,
ни прочих объясняемых вещей...
…………………………………………
И вот задача, что не решена,
запутанная, как тропа лесная…
А то, чем обернётся тишина –
о том меня не спрашивай. Не знаю.
29.11.11.
***
Под обложку запрятав, что чёрной землёй закидав,
ты свой труд отпускаешь,
и время берётся за правку.
От меня до тебя всеобъемлющее «никуда».
Я уже сомневаюсь, что ты существуешь взаправду.
Мы с тобой – письмена, нас хранит амальгама листа,
и китайская тушь, и сырой монохром акватины.
Наш альбом пролистали.
Читатель листал и устал.
И торговец из лавки на нас не нажил ни сантима.
Говори-говори,
всё равно говори, не молчи.
Даже если сокровища
спущены вниз по теченью,
даже если ты понял,
что строки отныне ничьи,
и свободны навеки
от жалких земных посвящений.
30.11.11