Не сажал его крестьянин радивый
И не поливали его слезами и потом негры на хлопковых полях дельты Миссисипи
И весёлый шотландский волынщик не пойдёт срывать его с друзьями
Только Бог, одинокий и тихий, задумчиво смотрит и плачет
Отправив вершить наши судьбы железной рукою своей
Кого бы Вы думали
В кого Вы готовы поверить скорее, чем в Бога
Кого Вы боитесь сильнее, чем Бога
Чью Душу берёт на хранение временно в скалах Великий
Глаза чьи глядят, прорастая из снега
И нежною смертью, порой, нас одарят
С белоснежного сдунув листка . . .