Петя одет как подобает деду в стройбате: офицерская роба ушитая, уженные сапоги, ремень на яйцах, пилотка крошечного размера на макушке. У мариманов то хер разберешь: они моды ушиваться не имеют. В общем, выгодно отличается стройбатовский дед от мореманского. Плюс Петины телеса. Забыл вам сказать, что не зря у Клепова на груди три богатыря выколоно, из которых один под мышку посрать пошел и надпись «Не перевелись еще на Руси богатыри!»
Курский действительно ***вейбин от природы. Двух морпехов он на Витькиных глазах поднимал. Взял за грудки в каждую грабку по пехотинцу, на вытянутые рычаги вверх поднял и спрашивает так вежливо: «Вы не разу не обсерались в руках строителя?» Форму на Илью Муромца специально шили!
Клепов прославился массой подвигов. Когда образовалась командировка в Энкермане, Петю в числе прочих отправили туда. 50 человек дембелей из Витькиной второй роты угнали в немецкую резервацию. Так вот, через неделю в батальон прибежал чурка и заявил, что его выбрали делегатом от чуркистанского землячества и отрядили ходоком в часть. Заявить командованию, мол Петя там притесняет чурок и создал для них невыносимые условия. Если его не уберут с командировки, то все чурки оттуда уйдут и прямо в Севастополь, в штаб ВМФ жаловаться. Трое суток аксакал пробирался, потому что по дороге одни посты и приходилось красться по ночам а днем прятаться в ущелинах.
Делегата отправили на гарнизонную губу за самоволку, Петю по месту в полковую гауптвахту. Они там стояли в распоряжении полка летунов. Через пару дней ротный Буля с утра был что то через чур веселый, улыбниками сиял. И не смогши сдерживать бесконечно радость, к обеду проговорился: «Все, допрыгался ваш Петя. Судить будут, устроил дебош на гауптвахте!» А к вечеру в часть прибыл сам виновник торжества – Богатырь Клепов. Весь как космонавт в скафандре: голова перебинтована и зеленкой залита. «Что к чему?», приступили друзья с расспросами. И Петя выдал: Начальника губы строевым шагом по двору гауптвахты погонял слегка! Дрессировал бы больше, да автоматчики из роты охраны подоспели.
Дело было так: Посадили мирного строителя к летунам в камеру. Какие то бурые летчики попались. Старики! На ровне с Клеповым по полтора года уже отслужили. Только они забогомевшие, сроком службы на голову подвинутые, а Петя по жизни весельчак. Его тонкому юмору правда не все рады и подготовлены. И решил Петросян разыграть сверстников. Его на губу с работы доставили, в грязной робе. Так бы конечно по одежке понятно было кто он есть. А тут засада! Молодым прикинулся – салабоном! Сердешного спросили: «Сколько отслужил – земеля?» Иванушка Дурачок возьми да и скажи: «Да вот, мол, только призвался. Три месяца всего!» Ну разве нормальный человек святыми вещами шутит вроде срока службы?
Деду в голову придет себя за молодого выдавать? Кто служил меня поймет! А Петя, истый актер, последователь Нейрона считает: искусство клоунады выше императорской короны. Не бывает плохих проходных ролей для талантливого мима. Шут гороховый пляшет, рассказывает стишки дедушкам, и делает все с явным удовольствием. Но вот к вечеру конвой забросил в хату братанам бутылку спирта. «Грев землякам!» И Мейерхольд понимает: его выход! С неизъяснимой кротостью он говорит сокамерникам: Мол они дедушки, скоро на воле будут водочку кушать! А ему, как медному котелку трубить, когда еще придется? Потому, по справедливости надо бутылку то ему отдать. «По понятиям!»
Ну, старослужащие возмутились … и Петя их быстро утихомирил. Раздавил пузырь в одну харю и захорошело ему. Потянуло нашего героя на подвиги. Ломится архитектор перестройки в дверь и кричит: изувечили мол, извели. Воду самогоном отравили. Все внутренности у атлета огнем горят, срочно врача и искусственное дыхание. Заглянул выводной в волчок – лежит солдат корчится. Открыл дверь – Петя его за шкирку и в камеру. Автомат и ключи от дверей отобрал, пилотку в рот запихал. Вышел в коридор, нашел второго часового. После аналогичных действий засунул его в хату к друзьям. Они ведь дембелей грели! Ну а порисоваться то Соловей Курский любил! Да и кто бы не позволил себе рекламу в подобной героической ситуевине?
Открывает Ослободитель ключом дверь в камеру и собчает: Вот, мол, недопонимает военный люд от генералитета до простых рядовых уебков, великую освободительную роль стройбата в современных условиях. С высока позволяют себе смотреть на «Королевские войска». Носы воротят да задирают. А ведь никто иной, как стройбат их сейчас с губы своею милостью отпущает. Лично вот он, военный строитель, рядовой Клепов. Запомните его имя! Только стройбат конвой с автоматами не боится. А остальные то хваленые сидят как мокрые курицы под замками. Но пришел народный мститель! Все они свободны. Всех лично он – Петя освобождает!
«И что вы думаете? - негодовал рассказчик, – Некоторые, ****и, не хотели выходить. Отказывались. Объясняли, что осталось им сидеть сутки – двое. А так, мол, еще накинут! Мелкие душонки!» Допустить, чтоб возобладали упаднические настроения стратег не имел морального права. За отдельными безумцами и все стадо могло пойти, то есть остаться. И где же тогда его героическая освободительная миссия? «Пришлось, – сокрушается скромняга, - мне летунов из камер пинками вышибать. Упирались, пытались гурьбой взять. Некоторые казематы сопротивлялись штурму. Ключи ведь без сноровки не подберешь. Ломом двери повыворачивал! Словом, пока разогнал губу всю, окромя, конечно, запертых конвоиров и ихних кентов, уморился. Присел отдохнуть.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается!
Пока герой самой мирной из имеющихся на свете профессий – строитель – СОЗИДАТЕЛЬ! И самой древнейшей! Много доисторичнее той, о коей вы сейчас подумали. С замками воевал. Некоторые бойцы, кого он освободил против их воли в первых камерах, добежали до штаба, нажаловались. ( Ну до чего мрази! ) Мол там солдат бесчинствует. Подхватился начальник гауптвахты. Прибегает и по извечной своей офицерской привычке на глотку берет: «Встать, мразь, когда перед тобой целый майор стоит!» Он думал ЕБстественно на нормального воина попал. Тот сейчас же вскочит и вытянется по струнке. А это ж стройбат оказался! Королевские войска! Дабыл Ю бравый гусар, да перед каким то майоришкой гнулся!? «Ах вот, - говорит Петя, - из за кого я тут страдаю! Из за этой крысы жирной. Ты, небось, уже забыл экстаз строевого шага. Ничего, я научу, память губарю верну. Ну ка, шаго - ом марш. Р – раз! Р – раз! Р – раз, два, три… Левой. Левой!»
«Ничего, - утверждает, - я его только пру раз чайником по затылку огрел. И ходил у меня майор по плацу строевым как миленький. Чеканил шаг, ногу тянул! Тут прибегает рота охраны аэродрома с автоматами и видит захватывающую картину. Кричат: «Чуть что - открываем огонь на поражение». Ну Петр 1й, ясное дело, не дурак! А если и дурак, то не до такой же степени, чтобы на автоматы кидаться. Герой осторожно два калаша с широких плеч снимает, ложит на плац, руки за голову и сам с Калашниковыми рядышком падает. Про дальнейшее светопреставление Алеша Попович не распространяется. Били его или нет. Но, по моему, такого мамонта и целой роте отоварить проблема. Добрыня Никитич уверяет, что за шкирку поднял в одной руке майора в другой солдата из роты охраны и закрылся ими как заложниками: мол чуть что порву. И он бы порвал!
Короче, джина мирно препроводили в камеру. Дверь закрыли на все имеющиеся замки. Завалили каким то хламом и поставили двух часовых с автоматами. Приказав если что стрелять, иначе этот медведь весь полк разгонит. Когда через сутки народоволец протрезвел и проспался его вывели к тому же самому майору, которого накануне архитектор по двору строевым гонял. «Ну что, - осведомляется начальник губы, - ты помнишь какие фортели ты тут на кануне вытворял!? Наисообразительнейщий кнокает – провокация! Звездани он сейчас «помню» и участь Растрелли предрешена – трибунал. А майор, видно, до глубины души чтит Петин крутой нрав и недюжинную силу. Микеланджело в этой комнатухе и автоматчиков порвет. Нельзя выводить хлопца из себя. Потому ровненько все на «будьте любезны».
И строитель решил под дурака закосить. Что ему еще остается в данной, не простой, прямо скажем, ситуевине? «Нет, - глаголет, - не припоминаю». «Ты, - продолжает беседу обвинитель, - ****утый или как?» «Малость есть! – признается Леонардо Недавинченный, - потому меня в стройбат, мол, и призвали! А не к вам в доблестные соколы.» «И справка имеется?» - удивляется майор. «Ксива то была! - подтверждает воин, - Да вы же знаете, как в военкоматах силком. Всё планы перевыполняют. Порвал мою справку военком, аккурат на ваше благородие ебалом похожий и вот я здесь.» Да уж!
«Ну что ж, - решает начальник губы, - Если ты дурак, то тебя надо комисовывать. А если хитрый, будешь отвечать за свои дела!» И отряжает конвой вести смутьяна в Севастополь, госпиталь Краснознаменного Черноморского Флота ( КЧФ сокращенно ) на освидетельствование. Доставляют Петю туда под автоматами, подводят к врачу психопату. «Вот, - говорят, - мы к вам солдата привезли на комиссию. Надо определить: дурак он или умный.» «А что он натворил?» - спрашивает лепила. «Да начальника гауптвахты строевой по двору гонял.» А психопат, в отличии от майора, был умный! Посмотрел он на Петину дюжую фигуру, покумекал и говорит: «Ну и что же вы, надеетесь после этого он умным окажется? Везите бойца обратно, оформим бумаги как полагается.»
«Так если он дурак, - возмущается конвой, - его же лечить надо, опасен!» «Не бздите! - успокаивает доктор, - мы ему сейчас укол за****ячим и голову починим.» Делают Пете укол глюкозы, заматывают голову бинтом погуще и выливают на него пузырек зеленки. «Все – воин здоров, какие претензии?» Везут его обратно на губу. Командир гауптвахты отказывается богатыря принимать обратно. Канают в госпиталь и там не берут. Кому охота строевым по плацу топать?! Конвоируют Петю в родную часть. «Так, мол, и так говорят, ваш солдат, вы с ним и разъебывайтесь! Вы же с ним как то полтора года управлялись? Вот вам и карты в руки!»
А Курскому до дембеля три месяца. Брат лихой не желает из армии по дурацки, метит в герои! Чтоб значки у парня на груди блистали и девчонки по нему с ума сходили. В общем спустили это дело на тормозах. Пусть дослуживает!
Петя, после разборок с майором, еще КрАЗ со стройки угонял плитами груженый. Хотел гауптвахту с землей сравнять, проутюжить. Теперь уже Севастопольскую гарнизонную. Да заборы попутал. Точно такой же дувал недалеко от губы, по той же улице у частной бабки. Его Гастелло на КрАЗе и таранил. Развалил забор - видит не то! Тут ВАИ, которая уже давно за ним гналось. Строителя флота Российского под нежные рученьки. Браслеты на них не налазят. Морока! Хотели Петю судить, в дисбат отправлять. Но тут приехал папаша - Клепов старший с крутыми бабками. Договорился со всеми: с бабушкой, с командованьем, с прокурорами. «Не портите парню биографию, ему домой через месяц!» А генштаб подумал и решил: «Дураку стеклянный *** не надолго! Пусть уходит Петя на дембель как положено. Все равно при его заебах зоны ему не миновать!
Начальник полковой гауптвахты в Энкермане после данного инцидента сделал сенсационное заявление. «Стройбат на губу принимать не буду ни под каким страхом наказания. Потому, что в данном роде войск не нормальные воины служат, с которыми можно воинскими уставами справиться, а бандиты, громилы, и отребье всякое. Да к тому же на голову ****утые. Их тюрьмы исправить не смогли!» А губарю до пенсии пол года осталось, и майор хочет их спокойно дослужить. С тех пор хватать патрулям самовольщиков из «королевской гвардии» желания сильно поубавилось. Это ж в Севастополь на гарнизонку вести надо.
Он никогда не гордился сроком службы! Но любил, ежели восхищались его силой, либо выходками. Точняк Император Нерон!