Уходят за грань постаревшие дети,
Седые подростки с глазами из ртути,
Им сменную обувь при входе дадут и
Построят в колонны по росту и дате,
Где дяди и тети - наследники Тутти,
И скажут - идите.
А счастье – когда тебя все понимают,
И душу из тела как гвоздь вынимают,
На рельсы кладут и в лепешку сминают,
И кости как рюмочки перемывают,
А тело потом вшестером поднимают,
Выносят и вслух за столом поминают.
А счастье однажды так было возможно,
Так руки тянуло и торкало нежно,
Но где-то его задержала таможня,
В коробке на полке лежит, напомажено,
Да, случай слепой, понимаю, конечно,
Но больше оно никому и не нужно,
Ведь рощи намокли и ветви поникли,
На кончиках пальцев холодные капли
Застыли, и ангелы смотрят в бинокли
На землю – они к этой роли привыкли:
Смотреть безучастно и молча, не так ли,
На сказку о принце и сломанной кукле.