И. Васильев
Мысли вслух
(пьеса)
по шизофренической поэме «Майское вино»
Действующие лица:
Александр (человек, хозяин квартиры)
Хорошая Мысль (Хороший)
Плохая Мысль (Плохой)
Эротическая Мысль (Дева)
Квартира. Посредине стоит стол, на котором уютно расположились бутылки, три стакана и тарелки с закуской. Чуть выше, постамент закрыт шторой. Сбоку – комод, накрытый темным покрывалом. За столом сидит Саша, вертя в руках стакан, в котором плещется вино. Санек внимательно его разглядывает.
С а ш а : Я никогда не пью в одиночестве. Это пошло и не интел-легентно.
Залпом выпивает, ставит стакан на стол
А с другой стороны, приглашать совершенно чуждую личность разделить твой праздник – глупо. Она может нагрубить, испортить настроение, навязать свое мнение, совершенно тебе не нужное. На первый взгляд – безвыходная ситуация. (Выпивает). Но только на первый. И вы сейчас согласитесь со мной. Потому что, как я уже говорил, я НИКОГДА! Не пью в одиночестве. (Наливает). Едва содержимое третьего стакана соединиться с моим организмом, тут же придут они. Мои собутыльники. Мои Мысли. И нам будет хорошо.
Выпивает. Удивленно оглядывается по сторонам. Заглядывает под стол. Окидывает грустным взором зал. Пожимает плечами. Со стороны раздается хихиканье. Появляется Плохой.
П л о х о й: А я знал, что буду первым сегодня. Ну что смотришь, давай наливай быстрее, давай, давай, давай, пока этот не пришел. Нам больше достанется. Хвосты надо рубить. Нечего всяких прикармливать, привыкнут, потом не выгонишь прихлебателей…
С а ш а: Зачем ты так.
Хороший подходит к столу, с противоположной от Плохого стороны.
Х о р о ш и й: Спасибо, Хозяин. Ты всегда добр ко мне. Какой бы мы могли стать парой… Святыми. Если бы не этот. (Кивает на Плохого. Саша разлил. Все выпили).
П л о х о й: Чем это я тебе не нравлюсь? Я хоть одно слово плохое сказал?
Х о р о ш и й: У тебя фразы липкие. Гаденькое все время шепчешь. Мне про Хозяина, Хозяину про меня. После того, как с тобой поговоришь – жить не хочется. У тебя вся правда, – мерзкая.
П л о х о й: А ты хочешь искренности?
Х о р о ш и й: Да.
П л о х о й: Так что жить не хочется?
Х о р ш и й: Да!
П л о х о й: Кто же тебя держит? Кому ты нужен?! Иди и умри.
Звон колокольчика. Плохой, кривляясь, изображает смерть своего противника, поднимается, плавными движениями пародируя текст. Хороший пытается закрыть глаза и уши. Саша сжимает кулаки.
Ты скоро умрешь. Пропадёт в теле дрожь
Это просто, как хлипкая песня проталин.
Разольем по стаканам мы свой " Старый Таллин ",
И до дна. Что ж с того, что ты скоро умрешь?
За окном глупый май. В это время коты,
Отгуляли по крышам - жар мартовский прожит.
Спят мыслители, их ничего не тревожит.
Бродят парами люди, ветра и скоты.
Время трепета нижних конечностей тела.
Время крашенных губ, женских ног обнаженных.
Время циников, бабников, умалишенных...
Нам не место здесь. Пей и верши свое дело.
В ванне лезвие. Рядом веревка, таблетки.
Разливай, там осталось, а я зажгу свечку.
Ну не с Богом. И мне придержи там местечко,
Так, на всякий... Прощай. Я возьму сигаретки?
Х о р о ш и й: Хозяин, так нельзя! Заставь его замолчать.
П л о х о й: Вот видишь. Тебе, не правда, нужна. Ты хочешь, чтоб тебя, бедненького и беленького, пожалели, по головке погладили…
С а ш а: Вы сюда пить пришли, или ругаться между собой. Сейчас прогоню всех, один останусь.
Х о р о ш и й: Правильно, Хозяин, верно говоришь. Прогони этого, мы с тобой так посидим славненько. О душе поговорим, поплачем…
П л о х о й: Ну что ты мелешь?! Какая «душа»? Зачем Хозяину о ней говорить.
Х о р о ш и й: Как же! Душа бессмертна. Ради нее мы и живем.
П л о х о й: Неужели? (Ехидно). И что мы для этого делаем?
Х о р о ш и й: Как что? Все!
П л о х о й: Перестань молоть чепуху. Давай посмотрим. Хозяин две недели работал, ожидая денежек. Трудился не душой, а ножками и ручками. Телом напрягался. Сегодня – цель двух недель. Получка! Хоп. Куда пошел Хозяин? В библиотэку? Музей?! Может в книжный магазин, чтоб приобрести Ынциклопедию? Не-е-т. За вином пошел он. И закусочкой. Чтоб отдохнуло тело, расслабилось и насытилось. ( Во время монолога, поглаживает Сашу по животику, гладит руки, почесывает голову). И сейчас телу хорошо, значит и душе хорошо. Только бесполезно все это. Бессмысленно.
Х о р о ш и й: Почему? Разве может быть бессмысленным, когда тебе хорошо?
П л о х о й: Потому что, самое большое, через несколько десятилетий, все, что сейчас питается, меняет одежду и делает движения, которые кажутся очень важными, превратится в прах. И станет пылью, по которой будут бродить, такие же наивные создания…. (Выпивает. Саша, так же опрокидывает стакан). И все, о чем мы сейчас думаем, это всего лишь РАЗМЫШЛЕНИЯ ПЫЛИ
Мысли берут Сашу за удлинённые рукава рубашки или тельняшки. Они выводят его из-за стола, ставят на колени и запутывают одежду. Бросают Сашу, изображая пантомиму. Выносят стул, куда сажают сопротивляющегося Шурика, запутывают рукава, как у смирительной рубашки и отходят к столу. Саша сидит смирно, глядя в одну точку.
Размышления пыли.
Звезды, с неба седого срываясь,
Топтали землю своими конечностями.
Время нанизывало обломки Вселенной,
На тонкие щупальца тела.
Кто-то играл, словно клоун, изображая
Неряху - жонглера, вечностями,
Которые, сталкиваясь, сгорали:
"Кто-то" жонглировал неумело.
Я наблюдаю, как пляшет память,
Ожившая слишком рано,
Виляя задом над гробом
Автора этих строк.
Взгляд, перерезав свои сухожилия,
Падал в болото тумана,
И, превращаясь в пыль,
Восхищался, - как закономерен итог.
Пыль напоминает звезды,
Обманутые собственным сиянием,
Ничуть не меньше, чем череп -
Мыслящее существо.
Когда превращаешься в пыль,
Вглядываешься с большим пониманием
В во-всех-отхожих-местах-
Оставленное-тобой-вещество:
Доказательство того, что ты жил,
И был для чего-то нужен.
Часть тебя всегда становилась
Иным, не зная слова: «предел".
Давно, когда черви ели мой мозг,
А в гробу набирались лужи,
Я восхищался Свободой,
Превращаясь во всех, кто меня ел.
свобода - единственно важное
И святое чувство,
Еще не создано
Воображением или Природой.
Свобода - это небрежность
Возведенная в искусство,
Не замечать Вечности,
Не будучи связанным - даже Свободой.
Свобода - это не разрушение стен,
А их незнание.
Свобода - это вечная скованность
Собственного всесилия.
Ветер поднимает пыль,
И бездумно твердя заклинания,
Бросает в шизоидный омут,
Где безумно рыдает лилия.
В мире, где свою не типичность
Каждый доказывает, вплоть до драки.
В мире, где все разумное
Сводиться к низменному и пошлому,
Я наслаждаюсь покоем,
И даже ручка отскакивает от бумаги.
И даже рифма, набившая всем оскомину,
Тянется к ненайденному прошлому.
Хороший наливает портвейн в стакан себе и Плохому. Они стоят около стола спиной к Саше. Александру неуютно.
С а ш а: Эй! Что вы меня запутали. И бросили. Быстренько освободите.
Х о р о ш и й: Подожди, Хозяин. Не мешай. У нас серьезный разговор.
П л о х о й: Заканчивай командовать. Тоже мне, – Великий Инквизитор нашелся. То нельзя, это не так. Молчи в тряпочку.
С а ш а: Вот вы значит как. Ладно…
В комнату заходит элегантная девушка в вечернем платье с глубоким декольте и разрезом, полностью показывающем красивое бедро. Плохой и Хороший в ужасе.
Х о р о ш и й: Нет, нет, Хозяин. Прости нас. Только не это.
П л о х о й: Это ты виноват! Теперь все! Посидели, называется. Гони ее прочь, Хозяин. Не нужна она нам.
С а ш а: Цыц! А ну под стол.
Мысли прячутся
Д е в а: Милый… Тебе одиноко и плохо. Я освобожу тебя.
Наклоняется над ним так, что видна прекрасная грудь. Распутывает рукава. Садиться к нему на колени, гладит по голове, прижимаясь телом. Закатывает ему рукава и набрасывает на плечи пиджак, который висит на спинке стула.
Д е в а: Я не могу жить без тебя. Нам хорошо вдвоем, правда?
С а ш а: Конечно, милая. Мне так не хватало тебя.
Д е в а: Теперь мы всегда будем вместе. Вдвоем.
Из- под стола, раздаются протестующие возгласы.
С а ш а: Цыц!
Д е в а: Давай погуляем.
С а ш а: С удовольствием.
Они встают, нежно глядя друг другу в глаза. Текст. Мысли вылезают из- под стола. Они в костюмах. Под текст, по очереди танцуют с Девой.
Вчера ушел последний дождь,
С последней тучей голубою.
Кометы - их всесильный вождь
Увел, послушных за собою.
И одинокая луна,
Взглянув на первое цветенье,
Исчезла. Землю Тишина
Одела в бледное забвенье.
И пьяный запах робких трав,
Святые пили с подлецами.
Прозрел мудрец, безумным став.
Кретины стали мудрецами.
Страшней шизоидного сна,
Безумством плакала весна.
Обычно Невский многолюден.
Сливается толпа с толпой.
Не всем весною мир паскуден.
Жить многим нравится весной.
О, сколько женщин! Ярких красок.
Влекущих запахов духов.
И ходят люди - ищут сказок,
Напившись Блоковских стихов.
Там продаются абрикосы.
Здесь нарисуют ваш портрет...
Забыты вечные вопросы.
Готов единственный ответ.
Испачканы желаньем брюки,
И дефицитные носки.
Лебедушками ходят суки,
С очами полными тоски.
Совокупленье - искупленье
Поста. И даже постовой,
Стоймя стоит на мостовой,
Забыв о правилах движенья.
- Споем о ем,
Потом нальем!
Уйдем?
Уйдем!
Плюем?
Блюем!
Страшней маразма холодов:
- К весне готов?
- Всегда готов!
П л о х о й: Надо что-то делать. Иначе все. Загублен вечер, пропала жизнь. Что ты стоишь. Отвлеки его.
Х о р ш и й: Как?
П л о х о й: А ты не знаешь?!
Х о р о ш и й: А..! Хозяин, давай выпьем!
С а ш а: Хорошая мысль.
П л о х о й: (Обращаясь к деве) Выйди на секундочку. Ну, пожалуйста. Ненадолго, клянусь. Нам парой слов надо перекинуться, по – мужски и все.
Дева брезгливо пожимает плечами и уходит. Мысли окружают Сашу.
П л о х о й: Хозяин, прости нас. Мы с тобой поругаемся, помиримся, но поймем друг друга. (Хороший поддакивает). Эта же съест тебя, до костей загрызет.
С а ш а: Зачем ты так. Она славная.
Х о р о ш и й: Они все славные. Когда чужие. Что, ты сам не знаешь. Мало ты от них страдал.
С а ш а:Не вороши прошлое. Я мужик, в конце концов. Мне баба нужна.
П л о х о й: Это понятно. Только не пускай ее глубоко. Звери они все. Вампиры. Выпьют всю кровь, съедят мясо, захватят комнату, сожрут весь портвейн и выкинут тебя на улицу. Нет, Хозяин. Ты на них правильно посмотри. Трезвым взглядом.
С а ш а: Каким?!
П л о х о й: Непредвзятым… Тьфу, ты. В общем, сам посмотри.
Мысли ведут его к комоду, с которого срывают покрывало. Комод оказывается гробом. Зажигают свечи. Текст. Цветомузыка. Выходит дева. Изо рта у нее торчат клыки, макияж вампира. Мысли так же изображают вампиров. Они садятся вокруг гроба, выпивая из хрустальных бокалов. Дева наклоняется к Саше, лежащему в гробу неподвижно, и наполняет бокал его кровью. Властным взглядом окидывает зрителей в зале. Подходит к ним и цедит содержимое бокала с надменным взглядом. Мысли цинично повторяют ее движения.
Об холодный асфальт, разбивается свет,
Отражаясь в звезде.
Спит погост, безразличный к тебе
И сиянию свыше.
Кто две тысячи лет провисел
На небесном кресте,
О тебе позабыл. Ветер пальцами трогает крыши,
Наслаждаясь покоем холодного
Вздоха гробниц.
Окунаясь в мерцанье
Пульсации лунных артерий.
И заходят вампиры,
С надменной усталостью лиц,
Выпить чашечку крови,
В уютный ночной кафетерий,
Что укрыт от живущих. И мраком
Наполнен эфир.
Им покойно. Они наслаждаются вечностью мира.
И крылато- бездушный сидит
Одинокий кумир,
На пронзительный взгляд
Нанизая мечтанья вампира.
Проходи! Не задерживай взор
На подлунном погосте,
Чтоб не слышать речей. Чтоб не видеть,
Кто во мраке сокрыт.
Потому что твоя кровь звенит
В их повторенном тосте.
Потому что твой труп,
Был вчера в эту землю зарыт,
Незаметно для всех. Для тебя же
Совсем непонятно.
Твое тело накрыто плитой:
Есть там Бог, или нет.
Но смывает слезой вурдалак
Красно - рваные пятна
Твоих мышц. И внимательно
Взглядом голодным мне смотрит во след.
Мысли исчезают. Саша встает из гроба, растерянно оглядываясь по сторонам. Вздыхает. Идет к столу. Выпивает портвейн, закусывая огурчиком.
С а ш а: Что-то я устал.
П л о х о й (появляясь): Сложная штука – жизнь. Не простая. (Наливает и выпивает).
Выходит Хороший.
Х о р о ш и й: Но в ней есть прекрасные моменты.
П л о х о й: Какие? Где ты их видел? Ой!
Х о р о ш и й (кушая огурец): Много где. Ой! Надо просто искать приятное во всем, что происходит. Видеть хорошее. О-о-о…
С а ш а: Вы это чего кряхтите?
Х о р о ш и й: Ты Хозяин, закусывай, закусывай. Только аккуратно. У- у у.
П л о х о й: Береги себя. Ой- ой-ойеей.
С а ш а: А! Вот вы к чему. О! Кажется, ребята мне пора уединиться.
Х о р о ш и й: Нет, Хозяин. Мы тебя не покинем. Даже в самые тяжелые минуты и прекрасные часы, мы будем с тобой.
П л о х о й: Мы, Хозяин – верные.
Саша встает, держась за живот, идет к шторе. Открывает ее. Свет. Стоит трон, основой которого является унитаз. Текст. Александр спускает штаны и садится на унитаз в семейных трусах. Дева, надевает на его голову корону и подает свернутую газету, вместо скипетра. Мысли становятся внизу трона, сжимая в руках копья. Они охраняют своего Владыку. Дева пристраивается у его ног с опахалом.
ОДА СОРТИРУ.
Я в ожиданье сладостных минут,
Вхожу, включая свет, не торопясь.
Здесь все как прежде - тишина, уют.
Я царь здесь, бог, милорд, султан и князь.
Я властелин миров, мой взгляд - закон.
Я знаю жизнь без сказок и прикрас.
Спустив штаны, сажусь на белый трон
Как конь крылатый всходит на Парнас.
Раздвинув в мыслях стены, до конца
Вселенной, вынимаю подсигар.
И с мудрым выражением лица
Закуриваю. Красочный загар
На коже проступает. Жилки вен
Напряжены. Освобожденный звук,
Как песня древнегреческих сирен
Раздастся. Словно в Риме плач подруг,
По милым, не вернувшимся с войны,
Из дальних стран, из варварских степей.
Он с мудростью. Покоем седины,
С влюбленных вздохом, синевой очей
Сравним тот звук. И слезы из глазниц
Моих прольются. О, волшебный миг!
Я облегчен... И призрачность ресниц
Не скроет радости. И не кряхтенье - Крик! -
Из недр изринет пылкая душа,
Что издавна с моим едина телом.
И я, закончив дело, не спеша,
Привстану. И клочок газеты смело
Сомну. И применю по назначенью.
Одену брюки. Как в немом кино
Я наблюдаю: плавно, по теченью,
В канализацию спускается...ОНО.
Я ухожу солидно и пристойно.
Здесь было все: И радость и любовь.
Здесь благонравно, тихо и спокойно.
Я эту дверь открою завтра вновь.
Санек садится за стол с умиротворенным видом. Рядом присаживается Хороший. Плохой насупился.
С а ш а: Хорошо то как…
Х о р о ш и й: Бла-а-гостно…
П л о х о й: А чего хорошего?
Х о р о ш и й: Ну, как же. Легко. Ничего не давит.
П л о х о й: И это все, что вам надо. Подвигаться, пожрать, сходить и – порядок! Все, для чего вы живете?!
Х о р о ш и й: Не наезжай. Каждому действию – свое время. Мы можем и о смысле жизни подумать.
П л о х о й: А что тут думать! Нет никакого смысла. Ничего нет.
Все, что забыл - хотел.
Все, что имел - раздал.
Гроб смастерил, да мал.
Старый костюм истлел.
Бос стал и наг - дурак!
К богу б пошел, да как?
Нет мне пути назад,
А впереди лишь Ад.
Плавиться медь идей.
Смотрит спокойно дочь,
Как умирает ночь -
Мать большинства людей.
В благоуханье трав,
Варится мой отвар.
И поглощает пар.
Запах гнилых отрав.
Мерзость судьбы моей.
Горечь судьбы твоей.
Святостью их полей,
Сгинули, чтоб, скорей.
Скоро исчезнет свет.
Временем стерт закат.
Сколько сгорело лет,
Пеплом от сигарет,
Кто их вернет назад?!
Все, что хотел - имел.
Все, что имел - хотел.
Крошится желтый мел,
Майским вином полит.
Спит на полу пиит.
Кто был силен и смел,
Громко псалмы не пел,
Зная, как сталь звенит,
Тот лишь Судьбу винит,
Вечно, кто не у дел.
Мечтаний его предел:
Был бы он знаменит,
Конечно, еще богат.
Но впереди лишь Ад.
И Сатанинский дар -
Мглы равнодушный пар.
Варится мой отвар...
Плавится мой отвар...
С а ш а: Нет, мужики, так дело не пойдет. Не нравится мне все это.
Появляется Дева.
П л о х о й: Хозяин, она еще зачем. И так тяжело.
Х о р о ш и й: Я не знаю, но может быть это действительно лишнее? О чем мы будем говорить?
Д е в а: Вы думаете, что со мной говорить не о чем?
П л о х о й: С тобой надо делать, а мы к этому не готовы.
Д е в а: Животное. У тебя все только низменное. А я могу возвысить вас, увлечь. Напоить романтикой, заставить чувствовать и стремиться к возвышенному.
П л о х о й: Какие глупости ты болтаешь. Слушать противно.
Д е в а: Я уже сказала, что ты – животное. Не хочешь , не слушай.
Опускается день занавеской
Над бездною мрака.
Закрывая собой все ночные
Тревоги и боли.
Кто читает Судьбу в совершенстве
Лучей Зодиака.
Кто ругает ее, проклиная
Ухмылки неволи.
Упадет грязь на самое
Чистое светлое место.
Ночь испачкана светом
Ей здесь одиноко и тесно.
Свой венчальный наряд,
Торопясь, потеряла невеста.
И жених не пришел,
Да и был ли он - неизвестно.
Бьют деревья в ладоши,
Когда обрастают листвою.
День, конечно, хороший,
Он любит смеяться весною.
День грустить перестал.
Он искрится,
он любит, сияя.
Скоро, скоро закружит его,
Бледнокрылая стая.
И сомненья не гложут.
И волны трясут головою.
День все знает, все может.
День гордо идет над Невою.
Камни мрака последние,
Что изумрудной подвеской,
На плечах у царицы,
Он солнечной скрыл занавеской.
И желание в людях:
Кто ищет, кто любит, кто хочет.
Опускаются блеклые,
Бледные, белые ночи.
Дева уходит. Плохой, кривляясь, дразнит ее. Поворачивается к собутыльникам.
П л о х о й: Нет, вы слышали. Она меня животным назвала.
Х о р о ш и й (Закусывая): А ты оно и есть.
П л о х о й: Что?! Я тебе сейчас морду набью.
Х о р о ш и й: У меня – лицо. И то, воображаемое.
С а ш а: Хватит вам. Не можете спокойно посидеть.
П л о х о й: А чего он. (Выпивает). Придумали – животное… .Да, я – животное! Но почему? Как я жил? Ты где был небожитель пернатый, когда Хозяин в пять часов утра вставал, чтоб ребенку конфеток купить, а потом на работу успеть? Где обитал, когда ему ребра ломали в очереди за портвейном? В облаках витал, да срал мне на голову. Потом появлялся, когда все уже на столе. А я внизу, все время с Хозяином. Я ему выжить помогал, ползал, норы прогрызал. Не тебе говорить, кто я такой.
Х о р о ш и й: Все, забыли.
П л о х о й: Э, нет. Сам напомнил. Теперь сиди и слушай мою крысиную исповедь.
Крысиная исповедь.
Кто - то большой взялся за концы
света.
И завязал их в узел.
Можно было крикнуть,
что зря все это,
Нужно было... Но я струсил.
Жить стало несносно
и очень темно.
Я от бессилья об пол
головою бился.
Я рвался обратно, дошел
до двери, но...
Но не решился.
Я наполнялся злобой, рыча
в подушку: "Стервы!!"
Я жил не один и мы грызли
стены.
Мысли стали безумны и не знаю
кто первый,
Но кто - то впился соседу
зубами в вены.
Мы обросли шерстью и, сжав
тело в кулак,
Ненавидя друг друга, перегрызли
у дома сваи.
Самый крупный и злобный, был,
конечно Вожак,
Став таковым, передушив три
четверти стаи.
И когда ненавистный узел
был клыками разрушен,
И мы, волоча хвосты, начинали
кровавый пир,
Мы позабыли свет, он стал нам
просто не нужен.
А, позабыв его, возненавидели
мир.
Мы не знали, что тот, большой,
был просто дурак,
Который, давно помещен в
психбольницу,
Но это не важно... Мы - крысы
и каждый - враг
Для стаи. Мы все научились
злиться.
Нам не нужны слова и, даже,
излишен писк.
Мы отгрызем ваши уши
Когда мирно уснете. Нам так
приятен риск.
Мы испытали то, чего
не может быть хуже,
Но и это не важно, поскольку
живем мы вне
Смысла. Пусть бывает страшно
и даже больно.
Но если клыки остры - все хорошо вполне:
Мы поедаем жизнь, а говорить - довольно.
Плохой сидит на скамейке, обхватив голову руками. Хороший подходит, наклоняется, пытаясь заглянуть в глаза.
Х о р о ш и й: Хозяин! Ему плохо.
С а ш а: Ему плохо? Это мне плохо!
Х о р о ш и й (Берет бутылку со стола, в которой на донышке и садится рядом с Плохим.) Ребята. Возьмите себя в руки. Мы живем. Оставим все прошлое позади. Давайте ЖИТЬ. Любить. Мечтать. (Отпивает из бутылки). Все хорошо, ребята. Не надо наполнять сегодняшний день – вчерашним. Мы все можем. По крайней мере, мы втроем. А это немало.
Не будем спешить с тобой.
Ведь за окном – весна.
Тебе надоел покой.
Мне – отголоски сна.
Наверно не стоит в раз:
Взлететь в небеса - и вниз.
Конечно, не нужно фраз,
Завернутых в нигилизм.
Но, вздохов прыщавый сор,
Заполнил углов предел.
И наш ежедневный спор,
Давно уже надоел.
Есть смысл, или смысла нет.
Есть свет, или это ложь.
А правилен ли ответ,
Раз ножны оставил нож.
У каждого свой итог.
У каждого смысл - свой.
И с наших с тобой дорог,
Я путь нахожу - иной.
У нас на двоих грехи.
Один был стакан - для нас.
Моя дочь напишет стихи,
Твой сын завершит рассказ.
Да, можно всю жизнь мечтать,
Ругать и плеваться вслед.
Но раз надоело ждать,
Зачем ты пришел во свет?..
Плохой берет у хорошего бутылку, допивает остатки. Смотрит на нее, на собутыльника, окидывает взглядом окружающий мир. Саша кладёт руки на стол, на них опускает голову. Закрывает глаза.
П л о х о й: Когда бутылка пуста, ты дашь сам себе обет, что доживешь до ста, и даже более лет. Но только слова, увы! - всего лишь осколки фраз. И мудрецы правы, что учат молчанью нас. Но умных учителей, избыток в любой стране. Ну что ж, глупый май, налей, из новой бутылки, мне.
Берут со стола портвейн и уходят. Саша поднимает голову. Оглядывается. Берет в руки стакан
Я скоро умру, тосковать ни к чему.
Всех ушедших забудет в себя мир влюблённый.
Над могильным крестом взойдут юные клёны,
Не увижу я их. Потому что умру.
Все исчезнет и снова вернется, конечно.
Смерть, наивных обнимет, она так сердечна
И отпустит. Лист землю устелет венками.
Снег воскреснет водою. Она облаками
Вверх поднимется. Дерево станет золою
И теплом, что ветра разнесут над землею.
Мое тело, сольется с бескрайней Вселенной
Позабыв обо всём, что казалось нетленным.
Расцветая подснежником. Слезы стирая
С изумруда травы. И опять умирая,
В чьем - то глупом букете, воскресну мечтою,
И поделятся тайнами звёзды со мною...
А пока вновь бокал, и опять рассужденья.
За окном сон рассвета. Грозы пробужденье...
Саша (встает): Посидели, называется. Да! Вина совсем не осталось. Надо еще сходить. За что же выпить? Знаю. Я хочу поднять этот бокал, за то, чтобы Человек владел своими мыслями и был их Хозяином, а не наоборот.
Выпивает. Ставит стакан на стол. Со стороны раздаются одобрительные возгласы и аплодисменты. Мысли, тот час окружают его.
Х о р о ш и й (Обнимая сзади) Хозяин. Это было великолепно! Как ты сказал. Я даже расплакался.
Д е в а (садясь к нему на колени) Ты самый лучший. Ты скромный, но очень умный. Я люблю тебя.
П л о х о й: ( наваливаясь на плечо): Да-а. Иногда выдашь, - это выдашь. Ведь какую ерунду пишут в книгах, газетах. За тобой надо записывать. ЭХ, некому.
С а ш а (пытается встать, но у него не получается.) О, боже. Как же вы тяжелы, Мои Мысли.
Все замерли.
Занавес