погаснут в следах монохрома глаза-мониторы,
уже не страшнее ничуть, чем вскрывать провода,
блестит новизной вавилон, захлебнувшись которым
в нас царствует пятнами сажи привычный бардак;
сбиваются с ног алгоритмы системы движения,
не найдено файлов, в корзине лишь сорванный «стоп»,
молекулы боли впиваются иглами в шеи,
включая в нас вечный инстинкт обладать пустотой.
в следах эйфории до ста повышаются дозы,
теряя контроль, будто принятый на душу пас,
открыты все окна, и шаг в неизвестность – как воздух,
как шанс разбежаться, взлететь и мгновенно упасть;
комок в сжатой глотке становится приторно-сладким,
флюиды свободы падения – как карты на стол,
спиртуется боль, чтобы выжечь себя без осадка,
в стремлении заполниться вплоть до краев пустотой.
расходятся швы, выбиваются старые пробки,
из дыр пеплом сыплется скрежет ржавеющих струн,
мы лезем на стены, с финальным нажатием кнопки
промокшими спичками пробуя высечь искру;
запачкана плитка следами вчерашнего кофе,
холодная сталь превратилась в слабеющий стон,
мы вырежем боль, через нервы, с потерями крови,
чтоб только заполнить себя изнутри пустотой