В навязчивом сонном зное,
в бескровных дневных жмыхах
внезапно мелькнёт иное -
и скроется впопыхах,
оставив картинку гладью
на сложенном вдоль листке:
в мережках льняное платье
и розаны на платке.
Наружный скелет расправив,
недолог, прожорлив, лют,
из дупел, земли и травий
спешит насекомый люд
на сливочный дух бисквитов
с депешами ни о чём -
в ракушечный дом, увитый
оранжевым трубачом.
Под круглой вишнёвой шляпой
то трели, то скрип, то щёлк -
в блестящих мундирах с крапом
не дремлет скворцовый полк.
Присвистнет мышак полночный,
а мне исполнять обет -
в прозрачных растить горшочках
анютки и белый свет.
Я ими весь дом уставлю
по самые потолки.
Фиалки святого Павла
задумчивы и мягки -
сидят разноглазой стаей,
из блюдечек воду пьют,
про всё без разбора знают
и каждого узнают.