У вдохновенья лёгкие шаги.
Вот подошло, незримое, к бумаге.
Скажи мне всё, но только не солги,
Чтоб продолженье выдумать для саги.
Молчит душа, далёкая от слёз,
От детских грёз возделыванья мира.
Зачем, Господь, ты имя произнёс
И задрожала брошенная лира?
Что я могу в смятенье написать,
Не овладев прозрением пророка?
Спокойствие, быть может, – благодать,
Но достаётся долго и жестоко.