Кто-то всё машет, машет издалека мне,
стоя на фоне солнца, на чёрном камне.
Кто – не пойму.
Вспомнился тип из канувших лет, из Леты,
что вырезал черные силуэты
в прежнем Крыму.
Втискивал мир огромный
в памяти монохромный
ветхий формат.
Абрис любви и лета
схвачен был точно. Где-то
он затерялся, смят.
Контуры ночи в сияющих дней окладах -
юные профили хиппи, дружков патлатых.
Я – в их строю.
Краденой дыней потчевали девчонок -
мидиями и воровством бахчёвых
жили в раю.
Если по юности мы не того вкусили,
то от ответа после не откосили -
Боже, прости.
Тенями пали в белесую пыль дороги,
чтобы уже никогда ничего в итоге
не обрести -
ни озарений, ни большей любви, ни пыла.
Так нам с тех пор и дышалось лишь тем, что было.
Было – давно когда-то,
прежде, чем вы, ребята,
убыли – то ли в Штаты,
то ли на Колыму.
Отмечая закат,
на привале
Чёрного Камня мускат
распивали
в Божьем Крыму.