ЧАСТЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
ВЗЯТИЕ ГАЛАТСКОЙ БАШНИ.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
ФЛОТ.
Пришёл тот день, что был определён[1],
Как миг, когда война в права вступала,
Как будто ужас и кошмарный сон,
Как будто смерти новое начало.
А рыцари на кораблях своих,
И лошадей туда же погрузили,
И даже ветерок чуть-чуть притих,
Позволив им добраться без усилий.
Все рыцари уж вооружены,
Стремятся в бой, пусть крови не желая,
Но только их ведёт тот клич войны,
Что будет много сотен лет святая.
Забрала шлемов опустила рать,
Чтоб лютый враг не причинил им боли,
Пусть все они готовы пострадать,
Но сдаться очень просто не позволят.
Их лошади оседланы, и вот,
Они стремятся к жизни новой цели,
Пускай в пути их лишь удача ждёт,
Свершится то, что так они хотели.
А кто к сраженьям сильным не привык,
На нефах находились, как не странно[2],
Вот так тот флот, что светел и велик
В поход святой собрался утром рано.
Вот так средь жизни множества дорог
Нашли свой путь кто светел и отважен,
О том как каждый высадится смог
Пусть новая глава сейчас расскажет.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
ВЫСАДКА.
Отряд же на враждебном берегу[3]
И боя ожидал, так было надо,
Теперь я рассказать о том смогу,
Давайте мы на это кинем взглядом.
Там ратники, что были так сильны,
Устали ждать прихода светлой силы,
А с ними Император той страны,
Судьба его, быть может, так решила.
Взыграли наши трубы в этот раз
И к юиссье галеры привязали[4],
Позвольте же продолжить мне рассказ
О рыцарях без страха и печали.
Никто не знал в то время наперёд
Кто высадился первым, кто позднее,
Но рыцари лишь двигались вперёд,
От Веры в своих душах пламенея.
Все в море прыгнуть милое должны,
Почти по пояс в воду погрузиться,
Так вышли светлых городов сыны,
Что прилетели в бой, как будто птицы.
Все шли в тот час с оружием своим
С мечами, арбалетами лихими,
О войске мы ещё поговорим,
Пускай его вовеки славно имя.
Оруженосцы тоже были здесь,
Они всегда у рыцарей на страже,
О бое том, где победила честь
Пусть новая глава теперь расскажет.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
БИТВА НА ПОБЕРЕЖЬЕ.
Тогда враги узнать сумели,
Им нужно воевать всерьёз,
Христов отряд стремится к цели,
Что им святой поход принёс.
В отряде греки многих знали,
Как рыцарей, что так сильны,
Людей, не ведавших печали
И просто спутников войны.
К тому же было всем известно,
Что Вера в их душах жива,
Пускай о них не смолкнут песни,
В которых есть Любви слова.
Когда враги узреть успели,
Что ощетинился отряд,
Они решили, в самом деле,
Бежать, спасаться каждый рад.
Они сбежали так трусливо,
А берег тот захвачен был,
Быть может, это Божье диво,
А может, слава наших сил.
Неважно, что тому причиной,
Но выигран без крови бой,
Лишь тот кто Веру не покинул
Тот победит в войне любой.
Так будет и так было прежде,
Изменишь это ты едва,
О высадке на побережье
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
ВЫСАДКА ВОЙСК.
Та гавань очень просто взята,
Так наш Всевышний пожелал,
А тот, кто в Бога верит свято
Победы осушит бокал.
Так вот и корабли пристали,
Все юиссье открыли дверь,
И мостики уж на причале,
Возможна высадка теперь.
Коней быстрее выводили,
Седлали, двигались вперёд,
Вот так, без никаких усилий
Был берег завоёван тот.
Тогда же собрались в отряды,
Как раньше было решено,
Теперь же будут вечно рядом,
Пить счастья или бед вино.
Так всё обязано свершиться,
Как то хотел Всесильный Бог
И рыцари, как будто птицы,
Должны лететь среди дорог.
Их ждут дела ещё важнее,
И миг побед, и боль утрат.
Я обо всём сказать сумею,
Про тот поход поведать рад.
Пусть будут славны наши силы
И свят пусть будет тот поход,
О том, что здесь происходило
Узнает тот, кто всё прочтёт.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ВРАГА.
В тот час, когда они врага погнали,
Граф Бодуэн преследовать решил,
То войско, что родилось средь печали,
Решив сдержать весь натиск светлых сил.
И авангард уже вперёд стремится,
За ним же следом все, кто в войске был,
Все те, кому я посвятил страницы,
Те рыцари, что ярче всех светил.
Они в порядке том же выступали,
Как на совете было решено,
Они уже отступятся едва ли,
Когда уж сладкой славы пьют вино.
А греки отступали всё быстрее,
Туда где Император ожидал,
Остановить и он их не сумеет,
Хотя отряд его не так уж мал.
Но только страх вселился в эти души,
Что войско храбро сдерживать должны,
Вот так отряд враждебный был разрушен
И победили светлые сыны.
А Император поспешил скорее
Покинуть светлый шёлковый шатёр[5],
От злобы то и дело пламенея,
Он отступил, как будто ветер скор.
А наши люди взяли ту добычу,
Которая осталась от врагов,
О том совете, что уже привычен
Теперь, читатель, я сказать готов.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
СОВЕТ БАРОНОВ.
Собрались все тогда на побережье,
Чтобы решить куда теперь идти,
Не избежать войны, как было прежде,
Теперь у них обратно нет пути.
Говорено здесь было очень много
И каждый произнёс что он хотел,
Стремясь избрать желанную дорогу
И войску самый сладостный удел.
Тогда решали славные бароны,
Как лучше им к столице подступить,
Чтоб захватить её определённо,
Порвав тревог невидимую нить.
Им было важно разрешить скорее
Куда идти и как начать свой бой,
И слово каждый произнесть сумеет,
Ответив войску на вопрос любой.
И здесь решили те, что были святы,
Хранящие святой Любви печать,
Что нужно смело двигаться к Галате[6]
И здесь свой бой чудесный начинать.
Так решено, не нам судить об этом,
Пусть этот путь победу принесёт,
Тогда они закончили с советом,
Решили поспешить скорее в путь.
Они пошли вперёд, но для начала,
Оставим войско, что других сильней,
О башне той, что их вперёд позвала
Читатель мой, ты услыхать сумей.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
ГАЛАТА.
Район Галаты был известен многим,
К нему вели все светлые пути,
Туда стремились всех морей дороги,
Чтобы усладу сердцу обрести.
То место все Галата называли,
Пусть перевод и не определён[7],
И корабли сюда пройдут едва ли,
В том был судьбы неписанный закон.
Галатской башней[8] место знаменито,
А башня та стаяла сотни лет,
Как славная для города защита,
Средь сотен поражений и побед.
Всё дело в том, что цепь[9] здесь проходила,
Что закрывала путь для всех судов
И сдерживала вражескую силу
В тот час, как град погибнуть уж готов.
Вот оттого решили люди смело,
Что здесь начнут свой самый славный бой,
Без флота нет победного удела
Для битвы, что предсказана судьбой.
Нельзя им захватить тот город милый.
Когда суда не смогут поддержать,
Без кораблей погибнут скоро силы,
Что составляют всю Христову рать.
А воины летят, как будто птицы,
Ища в чужом краю свой милый кров,
В том, где тот отряд расположиться
Тебе, читатель, я сказать готов.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
НОЧЛЕГ.
Вот ночь пришла, как милая царица,
Что правит миром, жизнью и людьми,
Отряд решился здесь остановиться,
Читатель мой, прошу, ты то пойми.
Нужна здесь остановка перед боем,
Чтобы набраться самых свежих сил,
Теперь тебе я тайну приоткрою
О месте, где отряд в то время был.
То место называют Эстанором,
Оно известно многим в те века,
Отсюда путь до башни очень скорый
И цель похода кажется близка.
Отсюда башню могут видеть люди,
И значит, что с рассветом снова в бой,
Как только солнце тот отряд разбудит
Пойдёт он в бой, как суждено судьбой.
А Эстанор красивый и богатый
Пристанищем станет в эту ночь,
Всем тем, кто Веру сохраняет свято
Всесильный Бог способен вновь помочь.
Поможет Бог тому кто вечно верит,
Тому кто этой помощи так ждёт,
Откроет он святого Рая двери,
Когда придёт погибели черёд.
В том суждено нам скоро убедиться,
Всевышний Бог хранит своих сынов,
Откроет жизнь прекрасные страницы,
О чём сейчас я описать готов.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
РАССВЕТ.
Когда восток окрасил алым
Проснулись люди, что стремились в бой,
Быть может, так судьба им начертала
Им в схватке пасть или прийти домой.
Что суждено пускай осуществится,
Победа либо гибель к час невзгод,
А дни летят вперёд, как будто птицы,
Никто не знал, что им судьба несёт.
Вот так с рассветом пробудились снова[10]
Все те, кого Господь сюда привёл,
Чтобы нести Любви и Веры слово,
Освободив от зла святой престол.
Властитель новый должен воцариться
В том граде что прекрасен и богат,
Лишь оттого сюда летят, как птицы
Все те, кто славной Верою объят.
Пускай судьба победу им дарует,
Пускай Господь хранит своих сынов
И свет пробьётся через тьму глухую,
Как будто Ангел весть им принесёт.
Пусть будет так, как суждено Всевышним.
Пусть Вера греет души и тела,
Пускай победа будет здесь нелишней
Для рати той, что в этот край пришла.
Пускай теперь всё войско будет рядом
Средь радостей, печалей и невзгод,
Теперь, читатель, рассказать мне надо
О вероломстве, что произойдёт.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
ВЕРОЛОМСТВО ВРАГОВ.
А те, что в этой башне ждали[11],
Решили истребить отряд,
Неся лишь беды и печали
Там, где Христа и Бога чтят.
Тогда соеденились с ними
Те, кто из города пришли,
Пусть даже свято града имя,
Но стал позором он земли.
Так вот враги решили снова
Грех совершить перед землёй,
Как будто Дьявол шепчет слово
Тем, кто начнёт жестокий бой.
Они решили, что с рассветом
На войско тихо нападут,
Пусть Богу не угодно это,
Но их понять – огромный труд.
И вот на баржах подплывали[12],
Туда, где ночевал отряд,
Но вот удастся им едва ли
Исполнить то, что им велят.
Ведь Бог – всевидящее око
Всегда хранит своих сынов,
От бед и от врагов жестоких,
Средь мира, что уже не нов.
О том же что теперь случится
И кто прославит нашу рать
Теперь поведают страницы,
Что я желаю написать.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
ГЕРОИЧЕСКИЙ ПОСТУПОК ЖАНА ДЕ АВЕНА.
Когда ж в отряде все узнали,
Как подло враг их поступил,
Достали все мечи из стали,
Став на защиту наших сил.
Здесь был барон простой и строгий,
Носивший имя – Жан дАвен[13],
Он тоже поспешил в дорогу,
Дойдя до этих вражьих стен.
Он должен в битве той сразиться,
Ведь так судьбою суждено
И возле царственной столицы
Он крови проливал вино.
Он вместе с пешими войсками
Рубил врагов, что так сильны,
Но Веры не угасло пламя,
Средь очагов святой войны.
Пусть на лице большая рана,
Пусть даже не хватает сил.
Сказал он: «Биться не устану,
Господь мне силы подарил».
Терял он силы постепенно,
Он ранен был от вражьих стрел,
Но только Бог послал Жанлэна,
Что выручить его сумел.
Вот так Господь всегда спасает
Всех тех, кто Веру сохранил,
Теперь отступит сила злая
Под натиском Христовых сил.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
ПРОДОЛЖЕНИЕ БОЯ.
И вот уж лагерь к бою клич услышал[14]
И рыцари смелей вступили в бой,
Их вёл вперёд прекрасный голос свыше
И отступал пред ними враг любой.
Отбросили назад все вражьи силы[15]
До линии, откуда те пришли,
Судьба тогда войскам благоволила
И свет победы заблестел вдали.
Враги здесь были многие убиты,
А многие лишь только пленены,
Когда страна без Божией защиты,
Наступит скоро гибель всей страны.
А многие тогда сбежать сумели,
Кто к башне, ну а кто же к кораблям,
Одни из них достичь не смогут цели,
Ты в том, читатель, убедишься сам.
И тех, кто к баржам убежать стремится,
Того уже от смерти не спасти,
И разыгралась буря без границы,
Сметая все преграды на пути.
И утонули те, кто с кораблями
Пришёл, чтобы на наш отряд напасть[16],
Читатель мой, мы убедились сами,
Имеет Бог над всеми в мире власть.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
БИТВА У БАШНИ.
А тех же, кто до башни побежали
Преследовали люди по пятам,
Они от боя скроются едва ли,
Сейчас о том поведаю я Вам.
Они стремились за ворота скрыться,
Чтоб жизни от врагов своих сберечь,
Но только кони мчались, словно птицы
И полетели головы их с плеч.
Их рыцари преследовали снова,
Врагов тогда так много полегло,
О битве этой я промолвлю слово,
В ней Вера в Бога победила зло.
И вот уже у башни той сраженье,
Разбиты те, что биться здесь должны,
И в этот час отброшены сомненья
И победили Господа сыны.
Враги закрыть ворота не успели
И в башню ту переместился бой,
Так рыцари своей добились цели,
Так, видно, было суждено судьбой.
Врагов там было множество убитых,
А многих в плен достойный увели,
Пусть Бог простит и станет на защиту
Врагов погибших, как людей земли.
Так победила так Господня сила
И пала перед ними вражья рать,
О том, что дальше здесь проходило
Теперь тебе желаю рассказать.
[1]Вероятно, погрузка «пилигримов» на корабли в Скутари и высадка в константинопольском предместье Галата намечались на 5 июля 1203 г. Действительно, в Халкидон они прибыли 24 июня (§ 134), в Скутари — 26 июня (§ 136), а истекший с того времени период в девять дней длился до 5 июля (§ 137). Автор хроники «Константинопольское опустошение» датирует высадку в Галате 1 июля («июльские календы»), смешивая, должно быть, день, когда грекам был показан царевич Алексей, с днем высадки крестоносцев в Галате. Дата 5 июля вполне согласуется с последующим рассказом Виллардуэна об осаде Галатской башни, подтверждаемом многими свидетельствами современников.
[2]По данным письма Гюга де Сен-Поля, кроме нефов, юиссье и галер, флот насчитывал еще 200 судов разного типа, не считая небольших лодок и шаланд (барж)
[3] То есть на противоположном берегу Рукава св. Георгия.
[4]Иными словами, чтобы легче было пересечь пролив и пристать к другому берегу. По рассказу Робера де Клари, впереди с дожем во главе плыли венецианцы, пустившие перед собой баржи, на которых находились арбалетчики и лучники (гл. XLIII). Вероятно, галеры вели за собой на буксире нефы, менее подвижные, с малой маневренностью, непременно нуждавшиеся в попутном ветре и к тому же не имевшие весел.
[5] Тот факт, что император Алексей III не оказал никакого сопротивления крестоносцам, находит свое подтверждение и в других источниках, в частности в хронике «Константинопольское опустошение», в хронике Робера де Клари (гл. XLIII) и в письме Гюга де Сен-Поля к Анри Лувенскому. По сообщению этого графа, греки бежали столь поспешно, что их нельзя было настичь даже стрелой; Робер де Клари отмечает, что греков преследовали до моста, по которому они проходили в город.
[6] Галата; (тур. Galata, греч. ;;;;;;, итал. Galata) — микрорайон исторического района Бейоглу в европейской части Стамбула. Основан генуэзскими колонистами в поздневизантийскую эпоху, как предместье Константинополя, позднее — основной торговый район этого города.
[7] По итальянской версии, название Галата происходит от слова «калата» — склон. Также вероятно, этимологически слово близко греческому «галактос» — молочный, так как ранее к северу от столицы находились известные пастбища коз и овец. Возможно, слово произошло от греческого — галлос, что значит кельтский, то есть от имени одного из кельтских племён Анатолии — галатов.
[8] Галатская башня (тур. Galata Kulesi, греч. ;;;;;; ;;; ;;;;;;) — расположена в европейской части Стамбула на высоком холме района Галата. Её видно почти со всех точек центральной части города. Высота башни 61 метр, диаметр — 9 метров, высота над уровнем моря — 140 метров. Башня является одним из символов города
[9]Железная цепь, преграждавшая вход в залив Золотого Рога, как видно из рассказа Никиты Хониата, поднималась и натягивалась при приближении вражеских кораблей. Укрепленная на громадных «балках», она тянулась от Галатской башни в Пере до городских стен, точнее до Акрополя (башня Кентинарий), и, судя по сведениям Робера де Клари, поддерживалась на поверхности воды деревянными брусьями-поплавками (гл. LIII). Эта цепь, защищая константинопольский порт, позволяла контролировать вход в него и выход кораблей в открытое море. Чтобы прорвать цепь, нужно было пустить боевой корабль, оснащенный специальным приспособлением — гигантскими «ножницами», или прочным тараном, под натиском которого цепь разрывалась. Цепь, перегораживавшая Золотой Рог, была проведена еще в VIII в. На протяжении истории Византии она по крайней мере пять раз натягивалась для противодействия вражеским судам: в 717—718 гг.— против арабского флота, в декабре 821 г. — во время восстания Фомы Славянина, пытавшегося в союзе с арабами захватить столицу, в 969 г. — перед лицом опасности со стороны Руси, в 1203 г. — во время событий, описываемых Виллардуэном, в 1453 г. — во время осады Константинополя османами. Механизм, регулировавший положение цепи, был устроен таким образом, что ее натягивали и отпускали со стороны города. В Пере она была наглухо присоединена к Галатской башне. Часть этой цепи позднее была перевезена в Акру, другая, оставшаяся в Константинополе, доныне находится близ церкви св. Ирины. Такие же ограждающие устройства имелись в те времена в других портовых городах, например в Задаре (§ 78), в Афинах и т. д.
[10] То есть на рассвете 6 июля. Эта дата подтверждается сообщением хроники «Константинопольское опустошение». Гюг де Сен-Поль говорит в своем письме о многократных попытках осаждавших захватить башню: она была взята, согласно его рассказу, только через день после высадки.
[11] Как сообщает в своем письме Гюг де Сен-Поль, гарнизон башни Галаты состоял из англов и датчан, а также генуэзцев и пизанцев. Последние, отстаивая свои коммерческие интересы, стремились воспрепятствовать успеху крестоносцев, ибо он привел бы к усилению позиции Венеции. Интересно, что венецианские источники обходят полным молчанием этот эпизод, не забывая, однако, упомянуть о том, что цепь, запиравшая гавань, была разорвана венецианским кораблем «Орел».
[12] Позади цепи выстроились бортами друг к другу греческие корабли и баржи, как бы блокировавшие цепь; об этом упоминают и Гюг де Сен-Поль, и Робер де Клари (гл. XLIV). Когда суда крестоносцев разорвали цепь, часть этих кораблей, передают и латинские, и византийские авторы, была захвачена нападавшими или потоплена.
[13]Однако, судя по письму Гюга де Сен-Поля, «героем» дня был другой рыцарь — Пьер де Брашэ.
[14] То есть в лагере подняли сигнал тревоги — вероятно, звуками рогов.
[15]«Metre enz», или «remelre enz», — выражение, означавшее «отбросить врага на те линии, с которых он выступил».
[16] Никита Хониат уточняет: утонули те, кто пытался по цепи добраться до греческих галер.