ЭПИЛОГ
* * *
Потому что ни конным, ни пешим тут
на Москву через топи дороги нет.
Потому что и бабы — то жилы рвут,
то чисты и румяны, как маков цвет.
Потому что тоска и метёт пурга.
Потому что такие здесь есть места,
где ещё не ступала ничья нога,
что у каждого крест, хоть и нет креста.
Потому что беспечно в кустах поют
от безудержной нежности соловьи.
Потому что за правду жестоко бьют
и карают за лёгкую тень любви.
Потому что в болоте лежит солдат,
и цветёт в изголовье разрыв-трава.
Потому что и звёзды на нас глядят,
и речные извилисты рукава.
Потому что и все, и никто виной
(знать, за злые грехи здесь дают срока).
Потому что над выморочной страной
башни белые плавают — облака.
Потому что куда же бежать, когда
серебрится бескрайний покров зимы,
что, как птицы, бессонные поезда
всё спешат за границы свинцовой тьмы.
* * *
А после нас века ещё пройдут —
однажды в полдень черепа осколок
достанет из раскопа археолог:
«Да, точно были люди где-то тут!»
И он определит, что это я
жил на Руси вполне замысловато,
что из меня, страдальца и солдата,
слепили здесь такого соловья.
Мне и картошка мёрзлая, и снег,
и камера, и яма на погосте —
привычно всё, всё сдюжат эти кости.
И ахнет археолог: «Ничего-с-с-се!
Да это русский жид! Двадцатый век!»
* * *
Про меня в ночном интернете
написал мальчишка, дурак:
мол, я выдумал всё на свете,
мол, не может быть, чтобы так.
«Ишь, поэт заливает! Гада
сунуть мордой поглубже в грязь!»
Слушай, мальчик, уйди. Не надо
этих глупостей. Как зажглась
над посёлком звезда, и воет
ветер северный, и сердца
понимают, что всё — живое,
неутешное, болевое,
настоящее. Ни словца
тут не выдумать, ни строки.
Да пошли вы
все, ***!..
КОНЕЦ
Петербург–Астрахань–Житково–Гатчина
1991-й год — февраль 2017-го года