Радостный вечер, добрые лица,
Семь непростых около дома,
Мозг покрывает вязкая кома,
У живота стонет истома,
Кислая пицца.
Долгие годы около крика,
Только одно каждый момент.
А за углом радостный мент
Пьет из горла в ворохе лент
Не отвращая пьяного лика.
Стой, не шуми, ветер шумит.
Мерно шуршит стылый камыш
Кошка шипит, пикает мышь,
Грохает гром, и только лишь
Старый станок звонко гремит.
Лущит клопов пьяный пиит,
В воздухе слышен тихий хлопок.
Может, ребенку то режут пупок,
Может, упал желтый листок,
И на траве тяжко лежит.
Ласково кот кусает за палец,
Может быть—любит, или голодный,
Может, кошачий лобик холодный
Вдруг освежит воздух бесплодный,
Пыль закружив в траурный танец.
Липким повеет дымом сигарным,
Чуть за окном встанет луна,
Чуть отразившись в бокале вина,
И лучик один поймает она
Взглядом угарным.
В мутном окне чёрным зрачком
Смотрит устало синяя птица.
В смятые болью, желтые лица,
В желтые рты, в коих таится
Пьяной любви похотный ком.
Слабо мерцает тёплая свечка,
И язычком лижет туман.
Нежность его—просто обман.
Не охладит гнойности ран,
И не сорвёт с пальца колечка.
Сентябрь 1990г.