Закат накатывался волнами на всё то, что у нас оставалось.
– Раскройся – крикнула Она бордовому занавесу, но её голос, как белая птица, не захотел лететь к скользящим лучам и остался возле маленьких босых ног на медленно остывающей гальке.
Отдохнувшее море готовилось к ночным размышлениям.
Ш-ш-ш…
– Эта волна помнила весь сегодняшний день, а родилась по воле утреннего бриза. Сейчас ей была к лицу даже эта, уже порядком надоевшая сентиментальность. (не пытайся добавить к этой фразе ни одной буквы)
Мне захотелось смаковать её слова, как если бы она говорила после разлуки. Но мы встретились неподалёку от того места, где встречаются все.
«Закат», – смог я наконец произнести что-то вслух.
Она вероятно услышала что-то вопросительное в моём голосе и, слегка улыбнувшись, ответила: «Но ведь здесь и есть место заката».
Восточный ветер слегка толкнул нас в спину, ещё не настойчиво – он всего лишь уносил чьи-то переживания, прерывистый шёпот, насыщенный запахом черёмухи и белой петербургской ночи… Боже мой…
– Неужели ничего не останется? – что ж, это было лучше всех признаний.
В боковом кармане моего летнего пиджака лежали блокнот и ручка. Я протянул их ей.
– А ты сам не напишешь что-нибудь?
– Всё уже там – я кивком указал на закат.
Она взяла блокнот и написала столбиком с десяток строчек.
– Это те самые, ты написал мне их тогда, я сохранила их.
Я вырвал лист из блокнота и поднял высоко в руке.
– Но ведь их унесёт туда!
С самой вершины заката, как с матового отсвета вершин самых прекрасных гор, сорвался вниз западный ветер.
Она расрыла руки изображая птицу, но ветер не смог подхватить её, чтоб унести с собой, и лишь с воздушным сожалением ночной волной встряхнул её тёмные волосы и заставил прощально моргнуть.
Я кивнул ему, и он подхватил листок из моей руки и унёс с собою туда, откуда он был родом: где наступала новая и единственная весна. Мы взялись за руки и провожали его взглядом.
Недовольный восточный ветер сухим порывом попытался отвернуть нам лица и пригнуть головы. У него получилось, мы были уже в его власти.
Волна, поднятая западным ветром, окатила камешки прибрежной полосы дальше прочих, желая шутя окатить и наши ноги.
Но мы уже были над ней.
Успев увидеть её всплеск, я прошептал: «Лишь западному ветру поклонись», – я знал, она услышала меня.
2001г.