Опять бессонница мне предлагает вместо сна ноктюрн прослушать в исполненьи барабана,
что бьет мне в уши изнутри.На сцене ночи сердце в такт ему танцует древний ритуальный танец.
Через неделю будет столько лет,что нет надежды на иной концерт.
Или на фильмы-сны, где я летаю.
Одним усильем воли взлетаю и лечу над старым парком в Силламяе.
Там тени черных длинных сосен погружены в прохладное сияние луны.
Вот подо мною площадь. Она усеяна, как разноцветным конфети,
горошками конфет из детства. Внизу, на площади конфеты поедая,
смеются люди. Им кричу:"Смотрите, я лечу!" Они меня не видят,но отвечают:
"Такое невозможно! Нет!" Cкорость нарастает и я стремительно врываюсь в свет!
Внизу сияет золотое поле. Серпами жнут пшеницу женщины в платках.
Их юбки заткнуты за пояс.И смотрят вдаль они, какою-то тревогой беспокоясь.
Я приземляюсь на огромный стог соломы и скатываюсь вниз, как с горки,
так долго, что успеваю просыпаться...
Из улицы в пространство, что за гардинами, струит лениво свой оранжевый неон фонарь,
устроившись удобно на беззвёздном мрачном небе,
пытаясь заменить собой Луну, но так, чтобы никто не увидал подмены,
Всё как и прежде, встарь "ночь, улица, фонарь..." и рядом, у кровати на столе аптека.
Закончился ноктюрн. Во мне прозрачно всё, как в ноябре в лесу.
Mое единственное ныне достоянье- ясное сознанье.Былое вижу и всё то, что предстоит.
И мысль, возникшая явленьем ниоткуда, мне говорит:"В дорогу надо отправляться налегке".
Сереет комната. А вместе с ней сереет небо. Над тучами, там вдалеке,
неотвратимо растет рассвет.
20.12.2011