ЧАСТЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.
КОРОНАЦИЯ.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
ЗАВЕРШЕНИЕ БОЯ.
Опасностей в тот день было так много
Для тех, кто Веру в сердце уберёг,
Но всё равно пошли они дорогой,
Которой их повёл Всесильный Бог.
Пусть умирали многие, и что же,
На место мёртвых вмиг вставал живой,
И ничего врагу уж не поможет,
Они разбиты были в битве той.
В то время среди светлого отряда
Сыскать бы не смогли вы храбрецов,
Которые бы ни были так рады
Победе, что пришла в конце концов.
Победа, что добыта силой Бога,
Молитвою, стрелою и мечом,
Теперь осталось выстоять немного
И поразит тирана божий гром.
Тогда царевич снова воцарится
На троне том, что раньше отнят был
И жизнь откроет новые страницы,
Что будут чуть светлей для наших сил.
Добро восторжествует, как иначе,
Ведь Бог всегда хранит своих людей
И белый Ангел под крылом их спрячет
От всех невзгод и самых серых дней.
Но это будет после, а пока же
Закончен бой, что был Богами дан,
Пусть новая глава теперь расскажет
Как после боя вёл себя тиран.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
АЛЕКСЕЙ ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ.
А Император возвратился в град
С войсками, что всё время были рядом,
Он был печалью сумрачной объят,
Когда казалось, ничего не надо.
Всё кончено, и скоро он падёт
К ногам того, кого лишил он трона,
Так время быстро движется вперёд
И всё меняет вновь определённо.
Не мог подумать он в тот час когда,
Со злостью всею ослепил он брата,
Что, может быть, зайдёт его звезда
И будет жизнь печалями богата.
Он позабыл, что есть всему цена
И что за всё платить придётся вскоре.
Судьба для всех и каждого дана,
Кому на Счастье, а кому на горе.
Так вот, вернулись в город свой родной
Войска, что потерпели неудачу,
Все жили лишь победною войной,
Но только получилось всё иначе.
И вот теперь они утомлены,
Кто телом, ну а кто-то и душою,
А рядом только звуки тишины,
И сон умчался той порой ночной.
Вот так всю ночь свою провёл тиран
И те войска, что у него на страже,
О том, как веселился славный стан
Пусть новая глава теперь расскажет.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
ПИЛИГРИМЫ ПОСЛЕ БОЯ.
Отправились в свой лагерь божьи силы,
Пускай война и очень тяжела,
Их эта битва снова вдохновила
На новые прекрасные дела.
Пускай они устали, ну и что же,
Но всё равно Всевышний их берёг,
И каждый путь свой до мечты проложит,
Пока он будет верить: «С нами Бог».
Пусть этот день принёс им утомленье,
Пусть потеряли множество людей,
Но только в сердце огонёк весенний
Гореть способен, лишь понять сумей.
Разоблачились, снаряжение сняли,
Закончен бой, теперь настала ночь,
Пора забыть про беды и печали
И неудачи вмиг отступят прочь.
В тот вечер подкрепились все немного
Провизия у них ещё была,
Пускай до цели не близка дорога,
Но всё равно их даль уже светла.
Вино тогда наполнило бокалы
И сердце наполнялось теплотой,
Пусть в этот день страдали все немало,
Но выжили лишь Верою святой.
А значит, не погасли все светила,
Что душам озаряли долгий путь,
О том, что здесь тогда происходило
Читатель мой, послушай ты чуть-чуть.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
ДЕЙСТВИЯ ТИРАНА[1].
Тиран же воротился очень скоро
В прекраснейший дворец, где раньше жил,
Не смог он просто вынести позора
От рук Христовых очень малых сил.
Он сообщил об этом тем кто ближе,
Забрав с собою лишь Ирину дочь,
Он так решил, чтоб просто в мире выжить
И поскорее убирался прочь.
Он взял с собою жемчуга и злато
И поспешил в Давельт[2] искать приют,
Ушёл он, страхом истинным объятый,
Ничто его не удержало тут.
Любовь к жене его не удержала,
Ни плакала душа за милый град,
Не будет так, как началось сначала
И мир его лишь злобою богат.
Трусливевший их тех, кого мы знали,
Вот в этом был всегда его удел,
Он причинял лишь беды и печали
И никогда вовек он не был смел.
Он правил восемь лет, но вот иначе
Решила всё судьба, что всех верней
И по нему уже никто не плачет,
Тиран навек исчез с арены дней.
Так победили все Христовы силы,
Хранящие святой Любви печать,
О том, что здкесь потом происходило
Тебе, читатель, можно рассказать.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
ДАЛЬНЕЙШИЕ СОБЫТИЯ В ГОРОДЕ.
А жителям казалось несомненно,
Что пилигримы в город тот войдут,
Как будто победители Вселенной,
Сменив свой пряник на великий кнут.
Ворвутся в город, видя, что не смогут
Сопротивляться им все те, кто жив,
Они избрали славную дорогу
В тот град, что был прекрасен и красив.
В то время вмиг от власти устраняли
Всех тех, кто здесь тирану угождал,
Забыв про боль, обиды и печали,
Ища Надежды свет среди зеркал.
Императрицу Ефросинью[3] тоже
В то время устранили вмиг от дел,
Храня в душе всё то, что им дороже,
Молясь тому, кто был всё время смел.
В то время взгляд свой бросили на брата[4],
Который был когда-то ослеплён,
Пред ним все вместе были виноваты,
Но в этом был судьбы немой закон.
Итак, его освободить сумели,
Слепца святого возвели на трон,
Вот так он и добился светлой цели,
Ведь был для царства на земле рождён.
А Ефросинью та ждала темница,
Где раньше содержался Исаак,
О том, что дальше в городе случиться
Я расскажу тебе, я знаю как.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
ПОСОЛЬСТВО.
В дворце Влахерны был он коронован
И вновь обрёл потерянный свой трон,
Средь города не сыщешь ты иного,
Кто мог бы быть для царствия рождён.
Ему поклялись в верности вассалы
И только слёз он не сумел сдержать,
Он в этом мире пострадал немало,
Теперь же править будет он опять.
Но только бы не смог он править снова,
Ему была поддержка так нужна
Чтобы средь мира злобного земного
Не пострадала светлая страна.
Тогда посольство милое назначил
В отряд Христовый, что стоял у врат,
Поверь, читатель, он не мог иначе,
Он был глубокой Верою объят.
Хотел он сына известить скорее
И пригласить его в чудесный град,
Лишь только он его понять сумеет
И будет царству сказочному рад.
А вместе с ним пускай придут бароны,
Что Богу и Христу других милей,
Вот так он приказал определённо,
Призвав к посольству преданных людей.
Вот так случилось сказочно и мило,
А значит. Вера в душах всё ж жива,
О том. Что дальше здесь происходило
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
НОВЫЙ СОВЕТ.
Когда царевич лишь узнал о том.
Что злой тиран сбежал в ту ночь из града,
И что отец вернул свой трон и дом,
Он понял – Счастье снова ходит рядом.
Он поспешил скорее сообщить
Тем рыцарям, что шли в поход кровавый,
Храня своей судьбы святую нить,
Борясь за Бога, преданность и славу.
И первому царевич рассказал
Маркизу[5], что отряд возглавил милый,
Что пил победы сладостный бокал
И горевал о тех, кто был в могилах.
Маркиз собрал баронов в тот же час,
Чтоб новость ту скорей поведать люду,
Пусть души те, где свет Любви не гас
Возрадовались сладостному чуду.
Собраться все решили на совет
В шатре, златом царевича младого,
Которого милей и ближе нет
И там звучало о победе слово.
Собрались в нём бароны, что сильней,
Что отличались мудростью и силой,
Отряд спасая среди жизни дней
И среди бед, что им судьба дарила.
Они прогнали всё земное зло,
С народа сняв тяжёлые оковы,
Что на совете том произошло
Поведать я в главе желаю новой.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
ВПЕЧАТЛЕНИЕ ОТ НОВОСТИ.
Когда услышал то Христовый люд,
Сил не хватало вымолвить и слова,
Когда прекрасной новости так ждут,
Когда услышат, всё уже не ново.
И радость их великою была,
Когда узнали, что случилось в граде,
Исчез тиран, как будто призрак зла,
Теперь пора простую жизнь наладить.
Все помолились Господу в тот час,
За радость, что теплом согрела души,
За то, что он отряд от смерти спас
И силу вражью навсегда разрушил.
Господь всегда поддержкой людям был,
Но только тем, кто неустанно верил,
Он сохранил отряд всех наших сил,
Не допустив неловкие потери.
Кому Господь захочет помогать,
Тому никто уж сделать зла не сможет
И Вера в Бога нас спасёт опять,
Став для души и ближе и дороже.
Господь всегда своих людей ведёт
К чарующим пленительным высотам,
Среди печалей, грусти и невзгод,
Которые пришли к нам отчего-то.
Вот так Господь помог низвергнуть зло
Прекрасному и милому отряду,
А что с рассветом здесь произошло,
О том сказать тебе сегодня надо.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
РАССВЕТ.
Когда светать лишь только начинало[6]
Послы от греков к рыцарям пришли,
Я слышал то, что было их немело,
Их встретили все рыцари земли.
Но поспешили все вооружиться,
Во всеоружии здесь встречать врагов,
Ещё свежи в их памяти страницы
Тех дней, когда любой убить готов.
Пусть грекам в этот раз не доверяли,
Но всё равно пришли они в отряд,
Их души были полные печали,
Окончить ту войну любой уж рад.
Из города неслись святые вести
О том, что уничтожен злой тиран,
Возрадовались рыцари все вместе,
Горя лишь Верой, что Всевышний дал.
И собрался тогда совет баронов,
А вместе с ними и мудрейший дож,
Им суждено решить определённо
Как дальше быть и где свой путь найдёшь.
Решили разузнать и всё разведать,
А для того послать своих людей,
Чтобы начать там с местными беседу
О мире том, что там случилось среди дней.
Вот так они умчались с тем рассветом,
Храня Любви и Верности печать,
Тебе, читатель, о посольстве этом,
В главе иной хочу я рассказать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
ПОСЛАННИКИ.
Послами были избраны так скоро
Те рыцари, что всех других верней,
Здесь не было излишних разговоров,
Читатель мой, узнать о них сумей.
Матье де Монморанси – рыцарь милый,
Которого милей и краше нет,
Он – свет и верность всей христовой силы,
Чей дух извечной Верою согрет.
С ним Жоффруа, что маршал бы Шампани,
Читатель мой, ты слышал уж о нём,
Потом же он описывать нам станет
О том, что здесь случилось день за днём.
И два венецианца с дома дожа
Отправились в посольство в этот раз,
Пускай же им святой Господь поможет,
Как помогли они ему сейчас.
Теперь же им поехать предстояло
В тот город, что враждебным раньше был,
Пускай он боли причинил немало,
Но всё равно он – пленник наших сил.
Пускай теперь им скажет император
О том же, что царевич им твердил,
Вот так и было решено когда-то
Среди совета наших славных сил.
Теперь посланцы вновь стоят на страже
Той Веры, что в душе ещё жива,
О том, что здесь произошло расскажет
Поэмы нашей новая глава.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
ВЪЕЗД В ГОРОД.
Посланцы в город сказочный въезжали,
А горожане их встречали здесь,
Забыв про все обиды и печали,
Храня в душе лишь преданность и честь.
А пилигримы всё дивились граду,
Который всех прекрасней и милей,
Он – глаз надежда и души отрада,
Хранитель Веры среди жизни дней.
Им отворили крепкие ворота
И спешиться тогда они должны,
Так, видимо, давно придумал кто-то[7]
И подчинились светлые сыны.
И вот уже перед дворцом чудесным
Они стоят, свой бросив беглый взор,
Пускай о том дворце не смолкнут песни
И время не напишет приговор[8].
В то время уж и англы, и датчане
С секирами стояли у ворот
И каждый из врагов здесь другом станет
И жизнь он в дружбе до конца пройдёт.
Но только дружба вечной быть не может,
Когда богатство ослепляет дух,
Мы выбираем что же нам дороже,
Богатство или друг, одно из двух.
Но это будет после, а пока же
Посланники входили в тронный зал,
Пусть новая глава теперь расскажет,
Как с честью император их встречал.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
ПРИЁМ У ИМПЕРАТОРА.
А вот уж зал, где серебро и злато,
Всё то, что людям радовало глаз,
Двора убранством светлым и богатым
Здесь восторгалось рыцарство сей час.
А император восседал на троне,
Пусть даже он не видел тех послов,
Но только светлой чести не уронит,
Он за неё всё выстрадать готов.
Он восседал здесь в пышном одеянье,
Которое подходит для него,
Его все ждали, словно лучик ранний,
Как будто светлой жизни волшебство.
Ещё же там придворные сидели,
Которых нет и не было верней,
Им не помеха грозы и метели,
Огонь души не погасить средь дней.
Мужи там были, что знатнее многих
И дамы, что прекрасны и нежны,
Послы пошли вперёд, хранимы Богом,
Что воплощает в Рай святые сны.
Но только это суждено не многим,
Святая Вера не всегда жива,
Средь нашей жизни коридоров строгих
Любовь и Вера – лишние слова.
Но это не относится к тем силам,
В которых Вера до сих пор жива,
О Женщине – императрице милой,
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
ИМПЕРАТРИЦА[9].
И вот, Императрица Маргарита,
Пускай Марией названа она,
Но жизнь её страданьями покрыта,
Всю чашу бед дано ей пить до дна.
Она было прекрасной дочкой Беллы[10],
Что Венгриею правил много лет,
Он был прекрасным рыцарем и смелым,
В нём не погас чудесной Веры свет.
Так вот, Мария очень даже рано
Вступила с Исааком в милый брак,
Она – как Фея светлого тумана,
А он старик, ну как же вышло так?
Как вышло так, что дева молодая
Должна прожить с никчемным стариком,
Любви в ней нет, но есть закон без края
И каждый с ним когда-то был знаком.
Пусть утверждали, что она причина
Победного восстания болгар[11],
Но император не сумел покинуть
Ту, что осталась с ним, пусть был он стар.
Она сменить религию сумела,
Надеясь верной православной стать[12],
Пускай в неё молвы летели стрелы,
Но красота её цвела опять.
Такой была в тот час императрица,
С которой мы увидимся потом,
О том, что в тронном зале приключится
Узнаешь ты, сейчас в него войдём.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
ПРИЁМ ПОСЛОВ.
Вокруг блистали пышные наряды[13],
Шелка и бархат, камни всех цветов,
О встрече тех послов сказать мне надо
И я об этом рассказать готов.
Повиновались все великой воле,
Того, кто был лишь пленником вчера,
Быть может, сам Господь ему позволил
Стать во главе страны, что так стара.
Послы же поклонились Исааку,
Пусть он не видел этого, но всё ж,
Он в ту секунду начал горько плакать
О мире том, что часто с Адом схож.
И почести в то время отдавали
Посланникам, что в этот зал вошли,
Как рыцарям без страха и печали,
Как будто славным королям земли.
Посланники тогда сказать сумели:
«О, Император, путь наш был далёк,
Но мы смогли добиться нашей цели,
Нас вёл к победе Всемогущий Бог.
Ну а теперь нам надо объясниться,
Но только так, чтоб слышать не могли.
Пускай с тобою рядом будут лица,
Мудрейшие из всех людей земли».
Вот так они ему сказали смело,
А император согласиться смог,
Теперь я рас скажу про это дело
И про посольства этого итог.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
В СЕКРЕТНЫХ ПОКОЯХ.
Посланцев провели тогда в покои,
Что были как секрет для всех людей,
Чтоб сердце хоть немного успокоить
И стать немного ближе и родней.
А в тех покоях находились с ними
Лишь Император, что других милей,
Пускай запомнят люди это имя
И сохранят его средь жизни дней.
А с ним была его императрица,
Прекрасная и верная жена,
Её краса во снах нам не приснится,
Она была прекрасна и стройна.
И с ними был тот царедворец старый,
Который был советником в тот час[14],
Среди войны всесильного пожара
Он жизнь свою от верной смерти спас.
И с ними вместе находились люди,
Что им слова могли перевести,
Так было, есть и так извечно будет,
Среди судьбы извечного пути.
Вот все кто находился в тех покоях
И мог услышать пламенную речь,
Что рождена одной душой святою,
Что Веру и Любовь смогла сберечь.
У интересов Господа на страже
Посланники собрались здесь сперва,
О тех словах, что нынче маршал скажет
Поведает нам новая глава.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
СЛОВА МАРШАЛА.
Виллардуэн же речь святую начал:
«О император, ты других мудрей,
А это в нашей жизни много значит,,
Ты вождь и повелитель среди дней.
Послушай же теперь о том, что скажут
Тебе бароны, что сюда пришли,
Они стоят у Веры лишь на страже,
Как будто бы святые короли.
Ты знаешь, мы служили службу сыну,
И сделали всё то что мы должны,
Ведь не смогли его тогда покинуть
Прекрасные Господние сыны.
Но только он войти сюда не сможешь
Пока не подтвердишь его ты слов,
А если нет, то с нашей ратью Божьей
Вступить в сраженье завтра будь готов.
Ваш сын вас просит подтвердить скорее
Слова, что он давно уже сказал,
И войско поддержать смело поддержать сумеет
Ваш трон, что злой тиран не удержал.
Пообещайте поддержать нас силой,
Исполнив то, что сын ваш обещал
И воцарится мир в том царстве милом,
Как будто силы светлый идеал».
Так начал маршал, что красив и светел
Слова, что были всех других милей,
О том что, император здесь ответит,
Читатель мой, услышать ты сумей.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.
ОТВЕТ ИМПЕРАТОРА.
А император те слова услышал
И с радостью он произнёс в ответ:
«Вы Ангелы, что посланы мне свыше,
И в целом мире Вас прекрасней нет.
Я слышал то, как сыну помогали
Расправиться с тираном, что жесток
И среди бед, обиды и печали,
Несли в груди вы Веры огонёк.
Тот огонёк светил все дни и ночи,
К победе освещает долгий путь,
Пускай судьба погибель Вам пророчит,
Вы выжили и в этом жизни суть.
Я преклоняюсь перед тем отрядом,
Что всех милей и выше всех похвал,
У Вас же мне спросить сегодня надо,
Какое сын мой обещанье дал.
Уж если обещал он много злата,
В долгу я не останусь, видит Бог,
Когда земля была уже распятой
Лишь Ваш отряд её избавить смог.
Скажите мне, что может быть ценою
За славный трон, что вы вернуть смогли,
Я все издержки на войну покрою
И дам Вам для отправки корабли».
Вот так ответил император милый
Когда услышал маршала слова,
О том что здесь тогда происходило
Тебе, читатель, я скажу сперва.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.
СЛОВА ВИЛЛАРДУЭНА.
Посланец же ему ответил сразу:
«О Император, жизнь страстей полна,
Теперь же я поведать Вам обязан
О том, что вы исполните сполна.
Отдайте всю Романию[15] скорее
В повиновенье Рима, как всегда,
Лишь только Рим её хранить сумеет,
Пока не гаснет светлых дней звезда.
Ещё мы просим отплатить сегодня
Все двести тысяч марок серебром
В отплату тем, кто в войске был народном,
Иначе страшный бунт Вас ждёт потом.
Припасами снабдите войско наше[16],
Для транспорта дав много кораблей[17],
Ни то победа Вам рукой помашет,
Исполните же это всё скорей.
К тому же до финала жизни этой
Обязаны отряд вы содержать,
Пять сотен человек, в том нет секрета,
Лишь добрая Христова благодать.
А войско то должно стоять охраной
Империи – прекраснейшей земли,
Я большим Вас обременять не стану,
Лишь только бы исполнить вы смогли»[18].
Закончил речь он на святом совете
Тот маршал, в ком душа ещё жива,
О том, что император им ответит
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.
ОТВЕТ ИМПЕРАТОРА.
А император в этот час ответил
«О рыцари, что славой велики,
Вы лучше всех на этом белосм свете,
Правители, не знавшие тоски.
Пусть этих обязательств очень много,
Но всё равно их выполнить готов,
Ведь вы вперёд отправились в дорогу
Без лишних споров и без лишних слов.
Вот так и я исполнить всё сумею,
Что раньше сын мой милый обещал,
И будет войско чуточку сильнее,
Пускай сейчас и выше всех похвал.
Я всё исполню, будет для отряда
Провизия, войска и корабли,
Что будут с ними постоянно рядом
В враждебных странах в сумрачной дали.
Я знаю, вы служили верно сыну,
Теперь же мне вы послужить должны,
Империя для Вас теперь отныне,
Прекрасные Всевышнего сыны.
Вы заслужили лучшие награды
За то, что вы вступили в ратный бой,
Теперь же подтвердить слова мне надо,
Священной клятвой, грамотой святой.
Так он сказал без боли и печали,
Храня священной Веры благодать
О том, как эти грамоты вручали
Теперь же я обязан рассказать.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ.
ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ ГРАМОТ.
Говорено так много было слов
Их слушали послы и понимали,
Что император подтвердить готов,
От слов своих откажется едва ли.
Отец сумел так быстро подтвердить
Всё то, что сын его сказал когда-то
И не порвалась тоненькая нить,
Что в милом сердце сохраняли свято.
Теперь священной кляткой он скреплял
Слова, что он сказал послам сегодня,
Пусть требований груз совсем не мал,
За нарушенье клятв ждёт преисподняя.
И грамоту посланцам он вручал,
Что здесь скреплялась буллой золотою[19],
Так стал тот день началом всех начал,
Что двери в новый день теперь откроет.
А что же в этот день героев ждёт,
Быть может мир, а может и утраты,
Прошу, не будем забегать вперёд,
Пока же все хранили клятву свято.
И вот теперь посланники должны
Покинуть императора слепого,
Уйти туда, где Божии сыны
Давно уж ждут его святого слова.
И вот посланцы двинулись вперёд,
Всегда у Веры и Христа на страже,
О том, что дальше здесь произойдёт
Пусть новая глава сейчас расскажет.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
ВЪЕЗД ЦАРЕВИЧА В ГОРОД.
Бароны же быстрее поскакали,
Чтоб новостью порадовать отряд,
Окончены их беды и печали,
Любой услышать это будет рад.
Всё слышали и вот царевич милый
Решился возвратиться в град родной,
Его вела Любви святая сила
И он уже не знал судьбы иной.
Решил он возвратиться очень скоро
В тот город, что для сердца так любим,
С тираном прошлым позабыты споры,
Невзгоды улетели словно дым.
А греки отворили вмиг ворота
В тот город, где когда-то он рождён,
Пусть весело, но грустно отчего-то
Он помнит дней ушедших страшный сон.
А в городе торжественно встречали[20]
Царевича, который изгнан был,
Но через боли, беды и печали
Вернулся он с поддержкой светлых сил.
А всё былое скрылось вмиг туманом
И улетело, словно белый дым,
Теперь лишь только радость неустанно
Хранит того, кто городом любим.
И он летел, как будто божья птица,
Чтобы обнять отца в который раз,
О том как эта встреча состоится
Я расскажу, читатель мой, сейчас.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.
ВСТРЕЧА С ОТЦОМ.
И вот уже он во дворце чудесном,
Где ждёт его давно отец родной
И сердце вмиг залилось милой песней,
Как будто бы наполнилось Весной.
Они в судьбе уж пережили много,
Паденье, взлёт, и радости и зло,
Но только снова шли своей дорогой
И вот сегодня снова повезло.
Они же знали, встреча состоится,
Пока два сердца бьются в унисон,
Пусть над судьбой кружили злые птицы,
Но только правды не убить закон.
Сын и отец, обнялись, как и прежде,
Расплакавшись от радости своей,
Живя одной лишь Верой и Надеждой,
Спасая душу среди жизни дней.
Вела вперёд их только Вера в Бога,
Но вот сильнее этой силы нет,
Пускай судьба, порой, бывала строгой,
Но в душах не погас волшебный свет.
Им помогли неведомые силы
И войско то, что всех других сильней,
Так, видимо, давно судьба решила,
Читатель мой, меня понять сумей.
Пока душа взовьётся в небо с криком,
Она докажет, что ещё жива,
О радости чудесной и великой
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.
ВЕЛИКАЯ РАДОСТЬ.
Возрадовались снова горожане
Победе наших самых славных сил
И сердце биться чаще не устанет
У тех, кто Бога искренне любил.
Исчез тиран и вместе с ним сбежали
Наёмники, что грабили народ,
Исчезли боль, обида и печали
И только солнце новое взойдёт.
Вернулся принц, что всех других дороже
И правит император, что мудрей,
Пускай Всевышний им теперь поможет
Спасти свою страну от хмурых дней.
А в лагере же тоже пировали,
Сбежал их враг, закончена война,
Любовь и Вера, что прочнее стали
Врагам Христа ответили сполна.
Враги забудут ту войну не скоро,
А память этих дней не зачеркнёт
И будет сердцу вечным приговором
Та Вера, что сильнее всех невзгод.
Она способна победить, я знаю,
Те чувства злые, что любовь убьют,
Но в ком всегда живёт Любовь святая
Тот изберёт свой правильный маршрут.
Кровавый бой судьба остановила
И в этом будет сотни раз права,
О том что дальше там происходило
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.
ПИЛИГРИМЫ В ГОРОДЕ.
Теперь все те, кто раньше не бывали,
Не видели прекрасный этот град,
Вошли в него без боли и печали,
Надеясь что без бед придут назад.
Пленила их дворцов краса былая,
Величие божественных церквей
И мысли улетали, словно стаи
К прекраснейшей одной мечте своей.
Они хотели покорить так скоро
Священный город, тот, что был в плену
И Вера шила в душах их узоры,
Затронув чувств хрустальную струну.
Но это всё чуть позже, а пока же,
Они вошли в тот град, что сердцу мил,
Пускай же Вера тонкой нитью свяжет
Сердца и души всех Христовых сил.
Богатству все дивились, не иначе,
Их не видали в городах других,
А сердце вновь от радости заплачет
В тот час, как смертный бой давно притих.
Святых реликвий[21] было здесь немало
И рыцари увидеть их пришли,
Быть может, так судьба их пожелала,
Что их узрели рыцари земли.
А мысли, словно трепетные птицы
Летели, возвращая время вспять,
О том, что в этом городе случится
Хочу тебе, читатель, рассказать.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ.
ВЕЛИКИЙ ТОРГ.
Но мало было тех, кого прельщали
Дворцов величье и краса церквей,
Они плодили новые печали,
Читатель мой, узнать о них сумей.
Как только в этот град вступить сумели,
То начали так скоро торговать,
Поставив лишь наживу в ииде цели,
Храня греха извечную печать.
Они наивным грекам продавали
То, что уже не стоит ни гроша,
Они грешили, только вот едва ли
Покаятся их грешная душа.
И греки продавали им так много,
Всё то, что лишь могли они продать,
Вот так вела их в вечный Ад дорога
И в Рай не воротиться им опять.
Вот так навек погибли эти души,
Которые хранили Веры свет
И чудный мир делами их разрушен,
А для грехов уже прощенья нет.
Им не понять, что грешными делами,
Они в священный рай закрыли дверь
И в душах их угасло Веры пламя
Им нет спасенья от грехов теперь.
Так множились и беды и печали,
Когда исчезла Веры благодать,
О том кого тогда короновали
Теперь необходимо рассказать.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.
КОРОНАЦИЯ.
Французами давно уж решено
И здесь их горожане поддержали,
Здесь нужен Император всё равно,
Чтоб не было ни бед и не печали.
И в чудный праздник славного Петра,
В тот год вначале месяца восьмого[22],
Решили все, короновать пора
Того, кто будет верности основа.
Как решено так сделали тотчас,
На голову корону водружали
И тот в ком Веры свет ещё не гас
Вернул он трон, пройдя сквозь все печали.
Торжественно он коронован был,
Ему тогда оказано почтенье,
На трон взошёл он славой наших сил
И получил души успокоенье.
Он, по примеру греческих царей,
Пришёл туда, желая отказаться,
Ему сказали: «Жизнь прожить сумей,
Чтоб в сердце уничтожить роль паяца.
Он коронован, он тиран едва,
У Веры и Христа всегда на страже,
Пускай, читатель, новая глава
О выплатах чарующих расскажет.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.
РАЗДЕЛ ДЕНЕГ.
И сразу деньги поделить сумели
Меж теми, кто их некогда вносил,
Вот так достигли своей милой цели
Все рыцари Христовых высших сил.
А ратники же получили снова
То золото, что стало им милей[23],
Как будто жизни вечна основа,
Как будто радость среди жизни дней.
Они смогли забыть довольно скоро,
Что Веру никогда не продают,
Но начались пустые разговоры
О том как всем обогатиться тут.
Забыта та звезда, что им сияла,
Вела с собою в сказочный поход
И золота им всем казалось мало,
В нём тяжкий грех невольно воплощён.
Теперь уж не могли остановиться
Кто блеск его увидел в час невзгод,
Но, словно в золочёной клетке птица,
Душа святые песни не поёт.
А люди голос разума не слышат,
Лишь звон монет им мир заполонил,
Вот так и потеряли Веру свыше
Те рыцари в отряде светлых сил.
Вот так начались беды и печали,
Которые закончатся едва,
Как воины в том граде прибывали
Пускай расскажет новая глава.
[1]Согласно данным, содержавшимся в письме графа Гюга де Сен-Поля к герцогу Лувенскому, а также по известиям Робера де Клари (гл. L—LI), Алексея III, возвратившегося в Константинополь, убедили было дать наконец бой крестоносцам. Он пообещал сделать это на следующий день, но в конце концов ясе же предпочел уклониться от сражения и сбежал. Как рассказывает Никита Хониат, Алексей III, едва забрезжил рассвет, погрузился на корабль и, прихватив с собой золото и прочие драгоценности на сумму в тысячу фунтов, бросив жену и детей, подался в Дельбет.
[2] Девельт - ныне Загара, на берегу Черного моря.
[3] Ефросинья Дукина Комарина – супруга императора
[4] Имеется в виду брат Алексея III.
[5] Здесь имеется в виду Маркиз Бонифаций Монферратский.
[6] Это происходило ранним утром 18 июля 1203 г.
[7] По византийскому обычаю, никто не имел права въезжать в императорский дворец на коне, за исключением самого василевса. Аналогичной привилегией во Франции обладали короли и принцы королевского дома.
[8] Встреча с императором состоялась во Влахернским дворце.
[9] Маргит или Маргарита Венгерская (1175 — после 1223) — супруга византийского императора Исаака II Ангела; византийская императрица в 1185—1195 гг., в 1203—1204 гг. и королева Фессалоник в 1205—1207 гг.
[10] Бела III (венг. III. B;la, словацк. Belo III; ок. 1148—1196) — венгерский король из династии Арпадов. Воспитывался в Константинополе, ввел у себя в стране и при дворе византийские нравы и обычаи, что, с одной стороны, дало толчок культурному развитию королевства, но, с другой стороны, подчинило Венгрию византийскому императору Мануилу I.
[11] Специальный свадебный налог, введённый Исааком II, привёл к восстанию в Болгарии братьев Ивана Асеня I (1196) и Петра IV (1197).
[12] Будучи католичкой по рождению, Маргарита Венгерская приняла православие под именем Мария Ангел.
[13] Историки не случайно подчеркивают пышность одеяний придворной аристократии в Константинополе: богатство Византии обычно производило сильное впечатление на выходцев из феодальных кругов Западной Европы, особенно на рыцарство.
[14] С ними был канцлер Византии.
[15] Романия (лат. Romania; греч. ;;;;;;;; от лат. Roma - "Рим") - в исторической науке название употребляется для описания различных культурно-территориальных общностей, так или иначе связанных с историей Рима, римлян, римской империи. Со временем, из-за роста интереса к классической римской культуре, название Романия часто употреблялось чисто символически, для придания названиям большего веса и престижа, без реально существующей связи с культурой Римской империи. Таковы, например, Румелия и Румский султанат, подвергшиеся исламизации и тюркизации в условиях Османской империи.
[16] По сообщениям историков император обязан был снабдить воско провизией на один год.
[17] Необюходимы были корабли для перевозки 10 000 человек.
[18] Историки излагают здесь в несколько сокращенном виде условия соглашения, подписанного царевичем Алексеем с крестоносцами. Текст одной из редакций рукописи содержит дополнение, по которому крестоносцы оставляли за собой право определить соотношение рыцарей и пехотинцев в том контингенте, который будет направлен императором в Святую землю.
[19] Золотая булла, Хрисовул (лат. Bulla Aurea; греч. ;;;;;;;;;;;;) — печать, скреплявшая декреты западноевропейских и византийских монархов в Средние века и эпоху Ренессанса. Изначально стала применяться в Византии, где также означает тид византийских императорских грамот, в которую Император собственноручно пурпурными чернилами вписывал несколько слов, ставил подпись и дату. Хрисовул скреплялись печатью (иногда золотой) на шёлковом шнуре.
[20]Об этом пышном приеме рассказывают также Гюг де Сен-Поль в письме к герцогу Лувенскому, где сообщается также и о пиршестве, устроенном по этому поводу,Ребер де Клари и византийский историк Никита Хониат.
[21] Подробные сведения о константинопольских реликвиях, об их «ценности» (с историко-религиозной точки зрения) и об их пересылке на Запад были собраны и приведены в двухтомной публикации французского католического исследователя, графа П. де Риана «Священная Константинопольская добыча» (Женева, 1877—1878). Там же автор поместил ряд «малых хроник» (Гунтера Пэрисского и др.), содержащих данные об этих реликвиях.
[22] 1 августа 1203 г.
[23]Иными словами, из полученных денег возместили расходы тем, кто еще в Венеции уплатил за свой собственный перевоз и за перевоз других крестоносцев. Из письма крестоносцев Иннокентию III явствует, что Алексей IV обязан был обеспечить «пилигримов» провизией сроком на год и уплатить 200 тыс. марок. По сообщению Робера де Клари (гл. LVI), молодой император выплатил им 100 тыс. марок, из которых венецианцам пошли 50 тыс. (по соглашению, им ведь полагалась половина всей добычи!. а еще 36 тыс. марок — в уплату того, что им должны были за перевоз крестоносцы; остаток был употреблен на оплату тем, кто еще в Венеции авансировал «пилигримов», оказавшихся там без достаточных средств.