Отче наш,
отчего так отчаянно, отчуждённо,
вместе с тем
так отчётливо вижу твои очертанья
в череде очервивевших дней и ночей?..
Отчего этот почерк, до боли знакомый,
из всего стал ничем
и утратил присущее очарованье,
становясь час от часу всё большей привычкой
для моих очерствевших очей?..
Отчитай меня, Отче, — и я отчалю,
встану в очередь, чемоданы стиснув в руках,
а немногим позже представлю отчёт;
ты его на досуге прочтёшь без участья
(может быть, и с участьем, но только чуть-чуть),
ты прочтёшь и без всякого чувства печали
черкнёшь несколько строк: "На чужих берегах
жизнь, увы, не течёт,
но — спасибо! — отчасти
там из прошлого есть,
что почерпнуть".