Далёкий парус уплывал
и наполнял собой пространство
уже другой планеты.
Мы распахнулись,
и шкатулка наша зазвучала,
наполнив музыкой весь дом –
от ласточкиных гнёзд до перехода
из сини в синь.
Звенел песок.
Всё верило всему.
Всё слушало друг друга.
Дни приносили новые рассказы,
не сомневаясь в том, что происходит
рожденье чуда.
И мы захлопывались, будто утомившись,
спешили рассказать друг другу правду
о жажде захлестнувшей.
Потом опять озвучивали мир.
Всё продолжалось в комнате твоей,
в той раковине, что вобрала
прибой звенящей тишины.
Но пробовали голос журавли.
Дрожащий полдень бредил осторожно,
а где-то плакала грядущая зима…
И всё же
потом всё было как и у других:
горел огонь задумчиво и ровно
и было в нашем уголке вселенной
теплей обычного.
Шептались листопады.
И ты затихла, в свой халатик запахнувшись,
как в оперение.
Так затихают птицы
перед отлётом.
А жёлтый лист подчёркивал значение происходящего.
Вот кто-то дёрнул за шнурок нечаянно –
хлопушка выстрелила мягким конфетти.
Как и положено, кристаллы заиграли,
и зимняя дорога призывает…
Но возникает прерванный мотив.