Как эта ночь, белы дела:
прозрачность - норма, как за тридцать...
Адмиралтейская игла -
сапожной кожи мастерица.
Зари уже наклеен крест,
чтоб зачеркнуть нули у марта,
и небо каблуками вслед -
то часовым, то казематным...
Мой славный Питер, на потом
оставим всё... И всё нам мало;
лишь чижик-пыжик влажным ртом
шлёт поцелуй своим каналам.
Лишь я смотрю из-под руки -
не пассажиром, не столичным,
как вздрагивают от тоски
на храмах времени таблички...
И, после, едучи, стуча
по перестыкам в Бологое,
недосчитаю жизни часть,
что прикарманена тобою…