Дела сердечные
на фоне диабета
(История болезни)
Москва
2011г.
КБ №84,
Догнал автобус я, домчался до подъезда,
И, вроде ничего. Глаголет эпикриз:
«На следующий день возникла аневризма
130 ЧСС», я в клинике завис.
Недели полторы снижали ЧСС мне,
До нормы не смогли, как не хотел дойти.
Я принял 30 грамм, всего-то 30 граммов,
И сердце начало отсчитывать часы.
15.10.2000
* * *
(цыпленок табака)
Прошедшею зимой решил по льду промчаться,
«Канады» нацепил и вышел на каток.
«Цыпленком табака» успел я распластаться,
Да внуков напугал и голову рассек.
07.01.2007
КБ № 12
Сердечные дела на фоне диабета
Сразили наповал в две тысячи седьмом.
И вот я никакой, не вижу и просвета,
И только сонм врачей колдует надо мной
В тоннеле не летел, и свет в конце тоннеля
Не видел, не совру, но смрад я ощутил.
Потусторонний смрад, смрад гнили и смрад тлена,
Но в этот самый миг, меня враг отпустил.
Ну, что ж пришла пора готовиться к отходу,
К отходу в мир иной, мир бестелесных душ.
Что буду делать там, я в принципе не знаю,
Но думаю и там на что-нибудь сгожусь.
Хватил меня инфаркт костлявою рукою,
Попался, думаю, пришел и мне конец.
Костлявой вопреки, в 12-ой больнице,
Тромболизисом, лишь, врачи меня спасли.
20.01.07-14.02.07
ЛВЦ «Голубое»
Отправили меня лечиться в «Голубое».
Ну, дескать, отдохни от повседневных дел.
Синичек покорми, случилось все зимою,
Поэтому кормить и белочек успел.
КБ № 83
Необычайный день, сегодня день рожденья,
А я в КБ лежу. И, что здесь потерял?
Лечусь от диабета я. Без всякого сомненья
Мне лечащий мой врач поблажку нынче дал.
Не колют инсулин, какая это благость.
Не колют инсулин, и я почти здоров.
Но мне в КБ лежать неделю, эка жалость,
А может быть и две, и приговор суров.
Длиннющий коридор, и белые халаты,
Тревожный взгляд больных, суровый – докторов.
По коридору вдоль, по сторонам палаты,
Безвольные ленцы, и приговор суров.
Сказал врач: «Диабет!» Коротким хлестким словом,
Всю жизнь перевернул: диагноз на всю жизнь.
Забудь про все пиры, забудь про все застолья,
Не пить, не есть, следить – «картина Пикассо».
По фронту длинному, палат и кабинетов,
Обжоры и ленцы влачат свою судьбу.
Ну, что же за напасть? А силы воли нету,
Чтоб удержать себя, плоть укротить свою.
Снег сыплет, как зимой, хотя весна по плану.
Я из окна смотрю, и мысль гоню назад:
Еще я молодой, а жизнь не по карману,
С укором взгляд жены, детей тревожный взгляд.
А над Москвой встает прекрасная зарница,
И солнца красный шар купается в реке,
Недалеко стоит красавица Больница,
Но воздух портит хмарь ближайшей эМКАДе.
17.03.09-01.04.09
Сиротская зима
А в этот год решил на лыжах покататься,
Бежать я не смогу, так, побродить чуть-чуть.
На лыжи встать хочу, но стало мне казаться,
Что на лыжне могу я запросто уснуть.
То снег валит стеной, то дождь колотит в крыши,
Такая вот зима, еще все впереди.
«Сиротская зима». Господь, как и не слышит,
Знай, Землю греет он, растапливает льды.
Быть может, против он, что встану я на лыжи?
Предупреждает, мол: «Не надо, не вставай!»
Жалеет, может быть, меня, а я не слышу.
Хочу на лыжи встать, «а там не рассветай!»
14.12.2007
***
Вошли мы в новый век. Риск техногенной сферы
Описан. Формулы расчетов всех даны.
Страховки все же нет, лишь от одной химеры,
От диабета, он страшней самой войны.
К тому же диабет, как будто неприметен,
Но отнимает у людей довольно много сил.
И вот Олег в КБ, пристал в библиотеке,
Словарь ему подай: статью переводил.
Два сына у него, и он, как Бог – бессмертен,
Но посчитал пока, что мало в том побед.
Олег Михайлович спокоен, но заметен
Решил он описать: риск - в сфере «диабет».
30.12.2007
Клиника кардиологии
ММА им. И.М. Сеченова.
(03.09.09 – 16.10.09)
Вновь длинный коридор, вновь белые палаты.
Коронография, и … барахлит мотор -
Работает не так – в артериях заплаты,
Холестирин живой, как на реке затор.
Палата 6 х 5, всего шесть пациентов:
Профессор Батраков*), Парфан**), Калинин***), я,
Гордеев, Домичев****), и много аргументов
Нас всех здесь задержать: ждет операция.
*) Владимир Батраков - профессор, Личность, доктор.
Ячеистый бетон рассчитан им не вдруг.
Пол - мира облетал, вел сам переговоры,
Почетный член и он академий двух наук.
2*) Парфан - младой юрист. На все имеет мненье.
Готов всех защищать, способных заплатить.
И он в дом отдыха, сегодня в воскресенье,
Сердечко юное отправился лечить.
3*) Калинин – молодец. Он чуть меня моложе,
Два стента у него, и клапан в сердце вшит,
Геолог «молодой»: путь в пол страны проложен
С громадным рюкзаком, с кайлом в руках. Ворчит.
4*) Гордеев, Домичев из Малоярославца:
Один слесарил там, другой грибы сбирал.
Один из них – крепыш, имеет возраст старца,
Другой не молодой, совсем больным уж стал.
За окнами у нас уж золотая осень,
А мы лежим и ждем: нас держит диабет.
Понизят сахар нам, затем полечат сердце,
Отправят уж тогда нас временно домой.
Вновь длинный коридор, по сторонам палаты,
Мы в клинике эММА, сердца вновь барахлят.
Диагноз: ИБеэС, в артериях заплаты.
Дают: фурасимид, симгал, крысиный яд.
По фронту длинному палат и кабинетов
Обжоры и ленцы влачат свою судьбу.
Ну, что же за напасть? А силы воли нету,
Чтоб удержать себя, плоть укротить свою.
Лежим в больнице мы, хотя мы и не звезды,
Но звезды лечат нас: Полтавская М.Г. 5*),
Андреев6*), Сыркин7*) – сам и П.Ш. Чомахидзе8*),
Седов9*), Паша10*) С.П. и А.С. Аксельрод11*).
Вновь сердце барахлит, пространства не хватает,
Сжимает грудь в тиски, возможен вновь инфаркт.
И только добрый врач, который понимает,
Способен нам помочь. Поможет, но не факт.
Пересекаю я Москву диаметрально,
Я в клинике лечусь, здоровья уже нет.
Не ставят стенты мне, а лечат вертуально,
Дают таблетки мне, да скудненький обед.
Педали я кручу на вело тренажоре,
Пытаюсь докатить «до дачи» (смерть богам),
Под наблюденьем дам12*), и стыдно мне обжоре,
Как будто кандалы подвесили к ногам.
Крутые мужики: Свет и Артем Долецкий13),
У них крутой Предмет: кровать не для людей,
Как в сказках старых тех: и посвист молодецкий,
«Прокрустова кровать», шум крыльев лебедей.
5*) Полтавская М.Г.- красавица, профессор,
Прекрасный врач она, и сердце, наконец,
Не столько - механизм и, даже, не компрессор,
Сколь помпа для перекачки красненьких телец.
Взгляд с 9го этажа
(КН ПК РФ им. Мясникова)
Внизу больничный двор и осень, золотая.
Опавших кленов медь, янтарь берез и лип,
Седая строгость ив, религиозность хвои,
И гроздья алые зардевшихся рябин.
Да, гроздья алые рябины, облетевшей,
Красуются в саду КН ПК РФ.
Вновь сердце барахлит: блокада ножки Гиса,
Экстрасистолия, окклюзия, стеноз.
В окно колотит дождь, меня знобит весь вечер,
Лекарства-то я пью, да толку нет пока.
Осенняя пурга, холодный, злючий ветер,
Заряды снежных круп, бросает с потолка.
В 1965 году мной написано четверостишье:
Не бежать мне больше за березкой,
Жизнь промчалась вихрем озорным.
Только там, в сердечной клетке жесткой,
Хочется остаться молодым.
После инфаркта (20.01.2007) я написал:
Не ходить мне больше на участок,
Не заманит даже белых яблонь дым,
Как писал в стихах Сергей Есенин:
«Я уже не буду молодым».
В 2010 году у меня родились две строчки:
Не ходить мне больше за грибами,
Не заманит в лес и белый гриб.
Конечно, я мог бы, что-то добавить, но не ложились строчки на бумагу. И вот я попал с аритмией и тахикардией в КН ПК РФ им. А.П. Мясникова
Когда мне делали УЗИ ЭХО- кардиограмму, я поделился с врачом Граммовичем Владимиром Владимировичем своей печалью. Он говорит, дескать, я могу добавить две строчки, но боюсь, что Вы обидитесь. Я, конечно, заверил Владимира Владимировича, что не обижусь. И тогда он закончил:
Чтоб не вынесли меня вперед ногами,
Лучше я возьму больничный лист.
Но, кажется, что все ж: «Вы не правы Граммович!»
И за грибами в лес мне лучше бы пойти,
Найду я белый гриб, и сразу успокоюсь,
Тогда и диабет не страшен мне в пути.
Клиника кардиологии
ММУ им. И.М. Сеченова.
И вот я в ММУ, соседняя палата,
6 пациентов в ней. Вновь барахлят сердца,
Все те же и врачи, да те же и ребята,
Фамилии не те и отчества не те.
Виталий прочитал: «великих посвященных».
И мысли все его: Кто посвященным был?
Кто посвящен сейчас? Кто посвященным будет?
Преобразится как, вся жизнь, чтоб воем выл?
И с Крендалем нельзя решить простой проблемы:
Как жить с людьми в миру, как ладно жить с людьми?
Теи паче не решить запутанной дилеммы:
Как ночью не храпеть, не кашлять, черт возьми.
О жизни молодой Володя Рабинович,
Всю ночку тосковал, с тоскою слезы лил,
Марину рисовал в мозгу воспламененном
И кашлем – всхлипами сердечников будил.
Мучения больных не описать словами,
Мучения врачей во много раз сильней:
В руках их жизнь больных. Кто следует за нами?
Вот Батраков ушел, надеюсь я, что в рай.
Зима в Москву идет, мороз в ночи крепчает,
Деревья голые уперлись в небосвод.
В тумане две трубы, дымящих - ТЭЦ 12,
И скрылся в пелене лужковский хоровод.
Всю кровушку взяла Евгеньевна Марина.
Шприцы в ее руках и колбочки поют.
Она, как дирижер, оркестром управляя,
Пробирке соло дать - призвание ее.
Мы в клинике лежим, стеноз грудь напрягает,
К тому же за окном тоскливая пора.
Светила лечат нас, врачебные светила.
Сучкова среди них – пора в профессора.
Андреев подсказал, чтоб мне не мчаться в дали,
Заставить мой мотор трудиться наяву,
Чтоб вылечить меня, крысиный яд мне дали,
Я пью и ничего, как видите, живу.
18.11– 08.12.2010
Центр эндокринологии
Из множества врачей – красивый врач Светлана,
Я думаю, меня желает погубить.
Авандии она мне не дала ни грамма,
И лишь себе твердит: не спать, не есть, не пить.
Я и не сплю совсем - бессонницей страдаю,
Пишу, пишу стихи, бездарные порой,
Давно уже не ем, хотя вес не теряю,
Лишь на воде сижу, но становлюсь «горой».
29.08.2011
Эндокринологи, такие, как Татьяна,
Желают на иглу больных всех посадить.
«Авандию» хотят они не дать ни грамма
И лишь себе твердят: не спать, не есть, не пить.
Осталось жить всего, каких - то 2-3 года,
Им жаль «Авандию» и, видно, не с проста:
Спустить со стапелей секретного завода
Построить яхту им для важного поста.
Очередь
в Городской поликлинике № 172
(шутка, но в каждой
шутке, есть доля шутки)
У эндокринолога очередь несметная,
И мне ждать приходится целых 2 часа.
Это я по записи, запись неприметная,
А кто не по записи, надо ждать утра.
* * *
В ходе конференции смех мы слышим радостный,
Это кто-то из сестер дочку родила.
Родила и родила: у врачей событие-
Нынче будут обмывать, вот и все дела.
* * *
Потерял носки доцент*) - поднял всех на цыпочки,
Всех замучил нянечек и уборщиц всех:
«Где, скажите, мой носок, где мои подштанники?
Пусть все это Люся мне, нынче принесет!»