Словно майские почки, полопались ржавые звенья.
Я с постылых своих, огороженных цепью, высот,
Я вернулся к тебе, сделав шаг с колеса обозренья,
Не дождавшись, пока колесо совершит оборот.
И всё так прекрасно лицо, неизменно единственно имя,
С живою водой, родниковые, самые чистые в мире глаза;
Ты скользишь вместе с солнцем, управляя погодой губами одними.
И тогда я, тихонько шалея от счастья, делаю шаг с колеса.
И звала меня нежность – я вновь принимался крутиться,
Обезумевшей белкой крутиться в пустом колесе.
Я вернулся к тебе, проломив эти чёртовы спицы,
Чтоб расплыться пломбирно по чашечке с кофе глясе.
Невзирая на смены домашнего адреса, места работы
Я всегда застаю тебя в строго означенный временем срок.
Как жужжит, как гудит колесо, набирает тоска обороты –
Вот тогда я на полном ходу исполняю сквозь спицы соскок.
А снаружи по кругу одни красно-чёрные клетки.
И, как ветер швыряет упавшее птичье зеро,
Так слепая судьба лёгкий шарик швыряет в рулетке:
Я вернулся к тебе, я попал прямиком на зеро.
Я вернулся к тебе, безголовый, с худыми как сито руками,
Задохнувшись, споткнувшись, комически встав на дыбы.
… Шуршит тротуар потемневшими в дождь медяками:
“Это ошибка, дружище!”
Всё правильно, я отвечаю, ошибка.
Но это ошибка судьбы,
Оттого и подарок судьбы.