Медитация в полдень
________________________
Черноголовый щитомордник в мой сад камней в полдень заполз.
Свернулся кольцом, как энсо. Греется на солнце.
Учусь мудрости ...
Дороги, которые мы выбираем
______________________________
Кабан-секач сквозь бамбуковую чащу, не разбирая дороги, ломится .
Через некоторое время просека становится тропой.
Пора отправляться в путь ...
Никто не знает, когда пробьет его час
________________________________________
Желтый тигр затаился в высокой пожухлой траве. Ни звука.
Охотник тоже своего часа ждет. Не шелохнется.
Терпение превыше всего ...
Примечание 1:
______________
не разбирая дороги
up hill and down dale (literary)
if you travel up hill and down dale, you travel all over an area The man carried his basket of goods up hill and down dale.
Примечание 2:
______________
Тора! Тора! Тора!
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Жанр военный, исторический, драма
Режиссёр Ричард Флейшер
Киндзи Фукасаку
Автор
сценария Ладислас Фараго, Ларри Форрестер
Кинокомпания 20th Century Fox
Страна США
Япония
Год 1970
Выход фильма «Тора! Тора! Тора!» (оригинальное название — Tora! Tora! Tora!)
«Тора! Тора! Тора!» (яп. англ. Tora! Tora! Tora!) — художественный фильм совместного производства США и Японии, вышедший на экраны 23 сентября 1970 года. Известен как наиболее достоверное киноизображение атаки японского флота на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 и предшествовавших этому событий. Премия «Оскар» за спецэффекты (1971). Детям рекомендуется просмотр совместно с родителями. Название фильма представляет собой условный сигнал, который был передан в момент начала атаки и сообщал, что полная неожиданность нападения, на которую рассчитывали японцы, была достигнута. В переводе с японского фраза означает «Тигр! Тигр! Тигр!».
***
http://www.symbolsbook.ru/Article.aspx?id=226#1
Змея — символическое животное с двойственной оценкой. Во многих архаичных культурах она считается символом подземного мира и царства мертвых, вероятно, из-за своего образа жизни в укрытых местах и отверстиях в земле, но одновременно также из-за своей способности мнимо омолаживаться за счет линьки. Она передвигается без ног, вылупляется из яиц, как птица, и может убивать ядовитыми зубами. Жизнь и смерть символически сплелись в этом образе пресмыкающегося настолько своеобразно, что едва ли существуют культуры, не уделившие змее внимание. В Библии она олицетворение дьявола в раю, одновременно это «металлическая змея», которую поднимает Моисея в пустыне, пример распятого Спасителя. Посох Аарона тоже превращается в змею во вред египетским магам. Змея, опоясывающая Землю (Ермунганд, Мидгарод), является северогерманским символом моря вокруг Земли, подобно египетскому гигантскому змею Апофису, который грозит ладье солнечного бога.
Странные толкования символа содержатся в позднеантичном (раннехристианском) «Физиологе» («Physiologus»), который вначале сообщает об «омоложении» змеи при сбрасывании кожи (человек тоже должен стряхивать «преклонный возраст мира» и омоложенным стремиться к вечной жизни), затем рассказывает, что змея, утоляя жажду в источнике, оставляет яд в своей норе, чтобы сохранить чистоту воды (так же человек, который идет навстречу вечному наслаждению, должен оставлять яд своего греха). Далее говорилось, что змея кусает только одетых людей, а обнаженных избегает; поэтому человек должен снять с себя «фиговый листок греха» как одеяние старого человека и «обнажиться от греха», чтобы зло не могло схватить его. Наконец, при опасности змея защищает только свою голову и подставляет все остальное тело. Человек должен защищать и не предавать только свою голову, это — Христос, и, как мученик, жертвовать своим телом.
С точки зрения символики особое значение имеет змея, кусающая себя за хвост, (греч. Уроборос), как символ вечного возвращения в цикличной форме или вечности в целом. В символике алхимии она играет роль символа циклично протекающих процессов (испарение, конденсация, испарение — многократное повторение), при этом стадия «сублимации» часто обозначается крыльями]. С точки зрения символики на первом месте стоит негативная роль змеи, например опасность ее ядовитого укуса, поэтому животным, убивающим змей (орлам, аистам, соколам), достается роль носителей положительных символов. В более старых системах мифов известен также таинственно-позитивный аспект змеи, связанный с землей и подземным миром. Например, домашняя змея может являться воплощением благословения душ предков (змеи в короне, которые питаются молоком, предстают во многих народных сказаниях), они также играют роль в поверьях, связанных с исцелением и воскресением (гадюка-Эскулап, бог врачевания Асклепий) (см. Кадуцей). Змея Уреус, готовая к бою кобра, в Древнем Египте была персонификацией короны фараона и плевала ядом в его врагов, она также опоясывала солнечный диск.
В доколумбовых культурах Центральной Америки змея (у ацтеков — коатль) играет роль знака пятого дня календаря. Оценка для всех родившихся под этим символом в основном негативная, так как змея считается бесприютной и бедной. Например, люди, подчиняющиеся этому знаку, являются путешествующими торговцами и военными, которые должны перемещаться без постоянного места жительства. Наоборот, одетый в зеленые перья птицы Кетцаль, божественный образ Кецалькоатля обладает большим религиозным значением, при этом он, очевидно, соединяет в себе в качестве двойственной системы символические птицы и змеи, объединяющие небо и землю. У майя этот образ носил имя Кукулькана.
Полярность птицы / змеи, помимо прочего, представлена в гербе Мехико (на ацтекском Те-ночтитлан), на котором изображен сидящий на кактусе орел со змеей в когтях. Это сочетание имеет повсеместно большое значение как символ противоположностей и их связи (ср. М. Лур-кер «Орел и змея», 1982).
В прозаическом сочинении Гете под названием «Сказки» змея является символом распространения воплощенной гуманности. Но традиционно господствует боязнь перед змеей, которая в психоанализе интерпретируется как страх перед «фаллическим символом» и в древних представлениях мифическим образом переносится еще и на василиска и дракона.
В эзотерических системах азиатского происхождения свернувшаяся змея «Кундалини» является символом жизненной энергии, которая должна пробуждаться и подниматься путем медитации. (См. Крокодил).
Змеиные существа, полубожественные наги, играют важную роль в древнеиндийской символике в качестве «стражей сокровищ земли». Эти добрые и приносящие счастье демоны в образе людей со змеиными телами изображаются в виде скульптур у входа в храмы в качестве их стражей. Наоборот, согласно мифу, ядовитых змей хватает клювом покрытая золотыми перьями солнечная птица Гаруда, напоминающая грифа, и уничтожает их. Тем не менее змея наряду с коровой и обезьяной была наиболее почитаемым животным, и в первую очередь за ее способность менять кожу (символ обновляющейся жизни) и за ее близость к элементу жизни воде (плодородие). На мировой змее покоится бог Вишну; вокруг горы Мира боги и титаны обвили тело змеи Вазуки, когда взбивали древнее молочное море в масло. Богиня-кобра Манаса властвовала на земле в периоды сна Вишну.
Когда завершается очередной виток мироздания и весь мир исчезает, великий бог отправляется отсыпаться на первозданных водах, а ложем ему служат кольца змеи Шеша-Нага. Это загадочное существо рисуют иногда с бесчисленным количеством голов, которые означают миры. Иногда же голов «всего» семь — тогда это основные силы творения.
Змеиные существа становятся также символическим олицетворением сил богов и их проявлений. В Китае змея (ше), пятый символ среди знаков Зодиака, считается как очень хитрой, так и очень опасной. Народная молва снабдила «змеиным сердцем» двуличных людей. Но змеями представлялись также и реки с их изогнутым руслом, а в легендах и сказках благодарные змеи дарят жемчужины. Обладание змеиной кожей обещает богатство; сны о змеях и в Китае толковались преимущественно с сексуальной точки зрения: тело змеи сравнивается с пенисом, треугольная голова - с женским лобком. Согласно китайской астрологии, змея является «правителем года» в 1989, 2001 и в каждом следующем двенадцатом году.
В культурах Юго-Восточной Африки гигантские змеи, как об этом свидетельствуют наскальные рисунки, олицетворяли дождь и воду в целом, при этом они, и в мифах тоже, часто появлялись как рогатые сказочные существа. Восточноафриканские наскальные рисунки кажутся приближенными к представлению об инкарнации поверхности земли, покрытой холмами и выходами скал (земляная змея с вертикальными изгибами).
Миф о змеиной голове, напоминающий греческую легенду о бое Геракла с девятиглавой Гидрой, существует и в Японии. Согласно ему, бог бури Сусаноо после жестокого боя убил восьмиглавого гигантского змея Яматано ороти, обнаружил в его хвосте священный меч и освободил находившуюся в плену у чудовища принцессу Инадахиме, на которой он женился, подобно восточноазиатскому Персею или св. Георгию. Штормовой ветер и в Японии считался не только разрушительным (он опустошил заложенные богиней солнца Аматэрасу священные рисовые поля), но и очищающим; вот почему Сусаноо мог взять на себя роль убийцы змея.
Змей на райском дереве, побудивший праматерь Еву к непослушанию, в средневековой еврейской легенде называется Самаэлем (соответствует князю ада Люциферу). Ему приписываются следующие мысли: «Если я заговорю с мужчиной, то он не будет меня слушать, так как трудно склонить ум мужчины. Поэтому я лучше вначале поговорю с женщиной, которая более легкомысленная. Я знаю, что будет она меня слушать, так как женщина слушает каждого!» Наука о символах с точки зрения глубинной психологии видит в змее, как и в каждой рептилии, символ, который уходит корнями в историко-племенные времена глубокой древности, и, как это сформулировал Э. Аеппли, в «непостижимой области природы живет... картина особых первобытных сил. Согласно всему психологическому опыту она представляет собой символ огромной психической энергии. Тот, кто во сне встречает змею, тот сталкивается с силами душевной глубины чуждого ему «я», такими древними, «как само это животное из глубокой древности». В оборотах речи немецко-язычного населения змея играет прежде всего негативную роль («хитрая, лживая, как змея», «настоящая змея», «вертеться, как змея» и т.п.) - В средневековой скульптуре обнаженная женщина с двумя змеями у грудей изображается в качестве кормилицы пороков Луксурии и Волуптаса, в то же время известное еще в античности выражение «змея, выкормленная на груди» указывает на недобровольное поощрение вероломных людей.