КЕНТАВР
Звучит –
" По машинам!" –
короткий приказ.
И мысли в охапку сгребя,
я прыгаю в танк сквозь рапахнутый лаз,
как в часть самого себя.
Секунда - и я с сидением слит.
Ногами в педали врос.
Лишь ветер над люком еще шевелит
концами моих волос.
Но вот, уже плотно задраен люк
и туго затянут шлем.
И треском мембран замыкается круг
машинной и нервной систем.
Едва я коснулся кнопки "СТАРТЁР",
как тут же,средь бела дня,
мне чудится, будто взревел мотор
внутри самого меня.
Я вижу, как вздрогнул приборный щиток
пугливыми стрелками шкал,
и чувствую, будто зарядный ток
по жилам моим заплескал.
Броню мою дрожь нетерпенья трясет.
Мой радиослух напряжен.
Но вот, долгожданное слово - "Вперёд!"
врывается в мой шлемофон.
И, радостно чувствуя силу свою,
нутром еще громче взревев,
я мчусь! Я взахлеб расстояние пью,
кусками глотая рельеф.
Как вихрь по всему танкодрому земли
до самых далеких границ
в стремительном марше меня понесли
суставы моих гусениц.
Солёных суглинков изведали вкус
и ветреный трепет травы,
барханов рассыпчатых сахарный хруст
и пляшущий лязг мостовых.
Разгон - и я с грохотом в горы спешу,
и здесь, на гранитном верху,
я крепкие кремни в крохи крушу
и траками тру их в труху.
В долину спускаюсь, где ливни одни,
и в глинистом, липком клею
я плюхаюсь в лужи брюхом брони
и всплёсками хлёстко плюю
Река на пути. Но, взметнув высоко
трубу и вдохнув посильней,
вхожу я по дну, как былинный Садко,
в подводное царство теней
И, выйдя из пены на том берегу,
мчусь дальше, сознанию рад –
ничто не удержит меня на бегу.
Мне нет на земле преград!
И лишь у границы, где клёны молчат
и дремлет орешник густой,
мне трель соловья и багряный закат
по-штатски командуют - "Стой!"
Ну, что ж, на границе, спокоен и строг,
стою я, закончив свой бег.
Мой облик суров. Я – кентавр!Полубог!
Мифический сверхчеловек!
Мой гневный удар дальнобоен и скор.
Мой слух не имеет границ.
Сквозь тьму проникает таинственный взор
моих инфракрасных глазниц.
Мне латы стальные как раз по плечу.
Снаряды мне в них не страшны.
Сквозь них не проникнуть ни гамма-лучу,
ни шквалу ударной волны.
Но, раз на границе поют соловьи
и мирно стрекозы жужжат,
мой гнев зачехлён, и удары мои
до срока в укладках лежат.