Hart Crane. To Emily Dickinson
You who desired so much--in vain to ask--
Yet fed you hunger like an endless task,
Dared dignify the labor, bless the quest--
Achieved that stillness ultimately best,
Being, of all, least sought for: Emily, hear!
O sweet, dead Silencer, most suddenly clear
When singing that Eternity possessed
And plundered momently in every breast;
--Truly no flower yet withers in your hand.
The harvest you descried and understand
Needs more than wit to gather, love to bind.
Some reconcilement of remotest mind--
Leaves Ormus rubyless, and Ophir chill.
Else tears heap all within one clay-cold hill.
Харт Крейн. К Эмили Дикинсон
Ты, чье желанье обнимало мир,
И мир кормил его голодный пир;
Дерзала скромный труд на трон возвесть, -
Теперь ты тишь поёшь в таинственном «не здесь»,
Искомом минимум, - мир может потерпеть.
Отчетливо, о Эмили, ты продолжаешь петь
Тот гимн, что каждая живая грудь
Берет у Вечности, чтоб через миг вернуть.
В руке твоей – цветку не умирать.
Тот урожай, что ты смогла собрать,
Ни мудрости покорен, ни любви –
Хоть отдаленный Разум призови
Сложить сокровища Ормуза и Офира
В холме холодном у подножья мира.