Я выбрал себе уже жизненный путь,
Бессмертную цель освящая.
Не лучше синица в руках для меня,
Чем рвущийся в небо журавль.
Груз песен я чую на струнах души
Под вой заунывной метели.
Хочу покорить я вершину судьбы,
Без всякой мольбы о подмоге.
Корю я равнин равнодушную спесь,
К вершинам лицом обращаясь.
Мне трудно даётся священная высь.
И крылья стихов тяжелеют.
Зима меня стужей пытает и зной
Мне в кожу внедряется летом.
С тропы моей жизни шагов перестук
Милей мне, чем топот с проспектов.
Упрямством походки я рву тишину,
Пью музыку с клавиш эфира.
Беду оставляя свою за спиной,
Стремлюсь я к рекорду успеха.
И, зная, коль сделаю гибельный шаг,
Что в лоно камней упаду я,
Держу я натянутой, как тетиву,
Цель жизни – большую, как солнце.
Боязнь перед пропастью злой одолев,
Избегну презренье вершины.
Я верю, что жребий мой свят и высок,
Что Богом я создан крылатым.
Но, если захочет ославить мой путь
Мой недруг, меня проклиная,
Я верю: в молитвах мой гордый народ
Итог моей жизни озвучит.
Но кто из людей не искал свою цель,
В грязи копошась на коленях?
И кто подниматься с колен не мечтал,
К звезде путеводной взывая?
Хватая за горло мытарство пути,
Я доблестью сердце питаю.
Кто будет меня за мужчину считать,
Коль сам в себя верить не стану?
В мою устремлённость влюблённая пыль
Ласкаясь, садится на плечи.
Я выжал всю лень из походки своей,
Клеймя свои вёрсты следами.
Свой путь пробивая сквозь толщу годов,
Я цель освящаю делами.
Есть, видимо, где-то и знак впереди,
Конец означающий жизни.
Хаттуни, апрель 1982 года