МОЛЧАЛЬНОЕ
он говорит. он звук, движенье, слово.
я смысл, я источник такового.
он говорит мне: женщина, молчи.
и я молчу, и расцветаю сердцем,
он у порога сбрасывает берцы,
и дом круглится символом тайчи.
переболев стихами, как любовью,
уйти от суеты и пустословья
(кто говорит, тот в это время глух),
пить тишину из вечного колодца,
и, может быть, она ещё вернётся -
необходимость выразиться вслух.
С ТОЙ СТОРОНЫ
мой бог, какая это западня -
с той стороны рифмованных иллюзий,
окоченев в твоём печальном блюзе,
просить тебя: дотронься до меня!
у текста истомившись взаперти,
стоять перед тобой, как перед Богом*,
нагой, едва прикрывшись эпилогом,
и умолять покорно: воплоти.
* "Поэт должен стоять перед Богом, а Ахматова всегда стоит перед мужчиной" (с) приписываемое Блоку высказывание о стихах Ахматовой, которые он не жаловал.
ХОЧЕТСЯ
хочется несбыточного. что мне
трудодни, сгорающие в домне
осени моей очередной?
выходной!
сделать вид, что лето, много солнца,
будто бы случайно уколоться,
как всегда, небритыми щекой
и строкой,
притвориться золушкой мятежной,
быть с тобой доверчивой и нежной,
дурочкой - влюблённой и немой.
и домой.
ПОПЫТКА ЖИЗНЕОПИСАНИЯ
мне нечего поведать миру о том, как я жила-была. пространство типовой квартиры, четыре стула у стола плюс километры книжных полок да бабушкины пироги, цветного стёклышка осколок, всегда на вырост сапоги, зимой сугробы выше папы, а летом – речка по коле… ах да, начальница гестапо М.И. с журналом на столе. всё по советскому стандарту: альбома детского штрихи. и Димка за соседней партой. и (смайлик) первые стихи. потом истфак: палатки, тусы. тетрадь студенческих грехов. и свадьба вдруг на третьем курсе. и больше никаких стихов. а после - как на киноплёнке: мельканье милой чепухи. работы, кухня, быт, пелёнки. развод. и новые стихи. пожалуй, хватит. я могла бы и дальше в рифму излагать попытки бестолковой бабы кого-то где-то отыскать. всё это вряд ли будет внове. да, бабий путь - порочный круг. смешная летопись любовей под общим титулом «а вдруг?»
СЕЗОН ОХОТЫ
у него на меня открылся сезон охоты.
я пытаюсь бежать, лепечу ему: «что ты, что ты…»,
он клыки отращивает и шерсть.
а вчера был смешным и милым, лизал мне руки,
но сегодня опаснее заряжённой базуки,
он вот-вот поймает меня и съест.
я ещё бегу, но почти что сдалась в душе и
голубую венку на беззащитной шее
под клыки подставляю ему сама.
а когда он потом садится на край кровати,
по затылку гладит, шепчет: «ну хватит, хватит»,
обнимаю и говорю: «поймал».
ПОРВАТЬ СЕБЯ
порвать себя на лоскуты, насоздавать дешёвых копий, наштамповать антиутопий и раздавать до тошноты другим, которые не те, кому не выдавишь ни строчки, намеренно дойти до точки на зло исчирканном листе, дойти до равенства нулю, не помнить лишь бы, как тревожно, смешно, нелепо, безнадёжно я всё ещё тебя…
***
когда моя тоска
повесится на люстре,
увянет на корню
темнеющий язык,
я (чтоб наверняка),
её опрысну дустом,
потом похороню,
не выдавив слезы.
прощай, моя печаль.
я ухожу от темы.
сияет черновик
покоем белизны.
пусть высветит свеча
заезженные мемы
прощения, любви,
тепла и тишины.