Когда-то леталось ему: на Луну (в новолуние - на ядре).
Говорили о нём: каких поискать стрелОк.
Правда, жил при этом, простите, в такой дыре!
И тянул себя - вырывая за клоком клок.
Так, за чаем чай, проходили годы. И он устал,
Понимая, что слишком увяз. Что по горло сыт.
Он тихонько знал, подливая ещё в бокал,
Что на прежнем месте к ненастью всегда болит.
А вокруг гадали: тот самый? Да нет, не он!
(Волоча в корзинах различных оттенков снедь.)
Отдували пену: опять не в себе барон.
Впрочем, что нам? Точить бы лясы да уши греть.
У него опять полетели утки, да все - в трубу,
Заскочив на обед где-то к югу на полпути,
И олень, путеводной вишней горя во лбу,
Уступал тропу, по которой ему идти.
А куда? Далеко ли? Надолго? Придумай сам.
И случится что-нибудь. Завтра. В обед. Вот-вот.
Он там был. И вся правда текла по его усам,
Ни единой каплей не попадая в рот.