В открытых окнах люди прячут душу,
Сложив её в четыре с лишним раза,
Убрав в пакетик и перевязав шнурком.
Я ухожу на крышу, если душно,
Рассматриваю город в оба глаза,
Стою, курю и грею тело коньяком.
Потом я возвращаюсь на диван,
Смотрю кино и корчусь в духоте.
Коплю на право вылезать во вне,
Но по твоей вине
Я до сих пор одно из этих тел,
Что пережевывают день за днём.
Гори огнём мой хлеб, мой день, мой дом.
Легко ли побороть цинизм,
Когда вокруг всегда одно и тоже:
Глаза опустишь - мокрый снег и лужи,
Поднимешь взгляд - измученные рожи.
И между ними разницы, похоже
Нет. Вот только в лужах вижу небо,
А в лицах - ничего. Выходит, лужи лучше?
И думать головой выходит плохо,
И слишком быстро глохнет земной мотор.
Так и запишем: было лень
Не то что встать с колен, а слово молвить.
Лужам проще. Их солнце высушит и всё.
А нам что? Нас-то кто спасёт?
И вот опять ныряю в чашку с чаем.
И время разворачиваю вспять.
Но скоро новый день... Вставать,
Зевать, влезать в костюмчик палача и
Работать - невры в клетках убивать.
Смешно. И хочется укол
От этих бесполезных праздных будней.
Минуты кипячу, как молоко,
Иду одна туда, где многолюдно -
В открытое окно.
Вздох удивления.
Конец мифического представления.
И в зале вновь загадночно темно
И пусто. Только крошечные тени
Запуганные приведением
Забились в угол, зная: неврастеник
На сцене. Перебесится и всё -
Всё просто. Каждый сам себя спасёт.