« Моя исповедь займёт несколько часов непрерывной речи» (с)
« - Что привело тебя сюда, дочь моя?
- Святой отец, - шептала я. – Святой отец! Простите… Грешницу.» (с)
«Ты слушать исповедь мою
Сюда пришел, благодарю.
Все лучше перед кем-нибудь
Словами облегчить мне грудь» (с)
«"Ты - смертник, и вернуться к Богу ты должен", -
Шептал священник и лгал в глаза.
"Кайся, сын,
Земная жизнь
Прелюдия к другой"» (с)
" - Простите меня, отец, ибо я согрешил, - привычно пробормотал я, задернув шторку.
- Слушаю тебя, сын мой.
- Грешен, ибо пожелал жену своего друга.
- Небольшой грех, сын мой. Плоть слаба, - знакомо-успокаивающе пророкотал святой отец.
- Грешен, ибо напился вчера... Сильно напился.
- Пьянство - грех, - произнес исповедник уже с мягкой укоризной. - Часто пьешь?
- Не очень, отец. Только если повод есть.
- Тогда не страшно. Меру знаешь - и ладно. Отпускается тебе, сын мой.
- Грешен, ибо вошел в храм Божий с оружием...
Несколько секунд исповедник молчал. Я почувствовал, как он колеблется: не вышибить ли меня из церкви?
- Были у тебя на это дурные намерения, сын мой? - произнес он спокойно, хоть и чуточку изменившимся голосом.
- Привычка, святой отец. Всего лишь привычка.
- Нет в том греха. Ибо истинный католик должен защищать веру, хотя бы и мечом...
Мечом, ага. Ножом, револьвером и обрезом не хотите, а, падре?" (с)
Я: Отец, прости меня, прости и отпусти,
Сожги, забудь, развей на перекрёстке…
Отец, увы, но мне не по пути,
Ни с кем. Слова и мысли хлёстки,
Они кнутами режут изнутри,
Они рвут кожу с ночи до зари…
Отец, прости меня. Грехов не перечесть,
И даже Божий храм меня отвергнет -
Гордыня, зависть, жажда славы, месть,
Душа дрожит, и Божий свет померкнет,
От жалости. И больше не вернуть
Того, как счастье разрывает грудь.
Отец, прости меня. Душа желает света,
Прощения и счастья столько лет,
Как в строках позабытого куплета…
Святой отец, я получу ответ?
Достойна ли той вечности и рая
Душа моя, стоящая у края?
Отец, прости меня. Я убивала душу
И сердце забирала для коллекций.
Скажи, отец, увижу ли я сушу
В том океане дерзости и бедствий,
Куда забросило меня судьбой моей.
Ведь это есть удел всех королей.
Святой отец:
Раскайся, дочь моя,
И не гневи небесного царя.
Душе твоей, свободной, молодой,
Так тяжко жить с умнеющей тобой.
Так тяжко примириться ей с грехами,
Когда ты жжёшь дрожащими руками
Чужие души пламенем свечей,
И пламенем чарующих очей…
Я: Святой отец, помилуйте вы душу!
И так до боли страшно ей одной!
Отец, я блага рая не нарушу,
Не вторгнусь я страдающей душой,
Грехи не искупить мне в жизнь земную,
Но, может быть, в Чистилище пойду я?
Святой отец:
Молись, душа, молись.
Ушла от Бога – к Богу и вернись.
Ты грешница. Не будешь ты другой,
Стальная цепь не станет золотой,
Смеркается. Не плачь ты, улыбнись.
Господь простит. Молись, душа, молись.
Я: Святой отец, не слушаются губы,
И холод пробирает до костей…
Отец, ну почему мы были грубы,
Ну почему не предали страстей,
А предали бессмертное, живое…
Внутри бушует пламя грозовое.
Кнутами душу хлещут злые черти,
И раны посыпают мокрой солью.
И каждое взывание о смерти
В душе и в теле отдаётся болью.
А в мыслях – лишь молчанье гробовое.
Мы предали бессмертное, живое…
Святой отец:
Ну хватит, ты иди спокойно,
Я: Святой отец, я рая не достойна!
Святой отец:
Раскаялась ты смело.
А до грехов кому какое дело?
Слова эти услышишь, умирая:
«Господь простит. И я тебя прощаю».
Дже. М.
14.1.12